не ваша ли это лопатка?» — «Нет, не наша. У нас небыло никакой лопатки».— «Простите, я подумал, ваша»,— сказал мужчина и ретировался. Квартирная хозяйка ей и говорит: «Аннушка, зачем ты так резко ему ответила? Такой симпатичный молодой человек!» — «Потому что познакомиться хочет. А еще старший лейтенант».— «Офицер? А ты что, по трусикам определила?» — «Он не в первый раз, уже на улице подходил. Только мне никаких знакомств не нужно». Вздохнула Анна и замолчала, а тут вдруг крик раздался. Детский крик чуть ли не с середины реки. Видно, кого-то из детей подхватило течение и понесло. Вы слушаете?
— Слушаю, тетушка Дитер. Рассказывайте дальше.
— Если вас больше интересует, как мы работали на винограднике, я могу сперва об этом рассказать.
— Я не разбираюсь в виноградниках. Продолжайте.
— Ну, хорошо. Подхватило, значит, течение девочку. А этой девочкой оказалась Эммушка. И хотя на берегу было полно народу, никого не нашлось, кто бы за ней бросился. Девочка один раз скрылась под водой, второй, третий. Ну, конец, больше не вынырнет. Тут нашелся все-таки смельчак. Как увидел, разом прыгнул в воду и спас Эммушку. Вылез, подходит — тот самый старший лейтенант. Клобушицки по фамилии. Пришлось познакомиться, а потом и домой пригласить. Ну а когда беда случилась, он ей обещал, что осенью будет свадьба. Обещал и пропал.
Тогда пошла Анна на заставу, чтобы хоть адрес узнать, письмо написать. Но адреса ей не дали, говорят, государственная тайна. Она начала настаивать. Тут ее задержали — уж не шпионка ли? — и прямехонько к начальнику, к майору. Майор ее спрашивает: «Почему вас интересует местонахождение старшего лейтенанта?» — «Потому что я его невеста». А доказать нечем, только глаза заплаканы, живота не видно, всего четыре месяца. «Вам известно, что Клобушицки получает квартирную надбавку?» — «Нет, неизвестно».— «А известно, что это означает?» — «Нет, неизвестно».— «Это означает, что он женат». Но майор так дело не оставил, взял сторону Анны. Вызвал он этого Клобушицки, устроил им очную ставку. Клобушицки ни от чего не отказывался и дал обещание, что сдержит слово, разведется с женой, потому как брак у них бездетный и живут они врозь. Признал он своим и будущего ребёнка, Идуку. Майор на этом не успокоился. Пока суд да дело, говорит, извольте дать официальную бумагу, что ребенок ваш. Бумагу эту он Аннушке тут же и вручил. А потом все это кончилось ничем, потому что жена Клобушицки развода ему не дала. И когда родилась Идука, он сказал Анне… В соседней комнате зазвонил телефон. Трубку никто не брал, и Буриану пришлось пойти туда.
— Старший лейтенант Буриан слушает.
Звонил майор Кёвеш. Он дал указание допросить по месту жительства Таподи и его жену, проживающих в Иртани. Оказывается, Давид Шайго подавал на Таподи заявление в районный суд с просьбой взыскать с агронома деньги, присвоенные им в результате каких-то общих торговых дел.
— Так точно, я вас понял,— сказал Буриан, представив себе на миг выхоленную, красивую, как породистая кошка, жену Таподи на террасе среди ухоженного садика.
Он постеснялся признаться, что уже побывал в Иртани и мимоходом называл майору фамилию Таподи.
— Телеграмма отправлена,— доложил он.
— Куда?
— В Будапешт.
— Хорошо. Я понимаю, о чем вы сейчас думаете. Стоит ли, мол, заниматься всякими побочными делами и распутывать весь клубок? Стоит, обязательно стоит. Ни
одного открытого вопроса мы не должны оставить. Чем вы сейчас заняты?
— Допрашиваю близкую подругу жертвы преступления.
— У Давида Шайго была подруга?
— Нет… У Анны Тёре.
Закрыв ладонью трубку, он прислушался, что делается в соседней комнате. Дитер все бормотала. Губы ее шевелились, что-то нашептывая.
Кёвеш, видимо, ждал пояснений. Затем, не дождавшись, резко спросил:
— Почему вы считаете, Буриан, что Анна Тёре была жертвой преступления?
Буриан долго молчал и только на повторный вопрос очень тихо, почти неслышно ответил:
— Не знаю, товарищ майор.
Положив трубку, он вернулся к своему столу и снова сел напротив женщины.
— А не сказали бы вы мне, Юлишка, несколько слов о жене Таподи? Ее муж работал у вас в селе, а теперь перебрался в Иртань…
— Простите, не поняла.
— Какая она женщина?
— Помнится, блондинка. Нет, пожалуй, скорее, светлая шатенка.
— Я не об этом. Вот если ее сравнить с Анной Тёре…
— Если сравнить? Насколько я знаю, Таподи ни одного ребенка не родила. Хотя и замужем. И не первый год. Нет, их и рядом не поставишь.
— Понял…
И Буриан неожиданно поймал себя на мысли о том, что ни все-таки невольно старается поставить их рядом. Ту, мертвую, и эту, живую. Но напрасно он пытался представить себе живую Таподи, хотя вчера он очень хорошо ее рассмотрел. Это ему не удавалось. Другое дело Анна, Аннушка…
Чувство было неприятным. Хорошо бы поскорее закончить это дело. Да, чем скорее, тем лучше.
Он совсем позабыл о Дитер. Не видел, не слышал ее. А женщина, наверное, все говорила и говорила. Такая уж уродилась разговорчивая.
— Извините, я могу идти?
— Да-да, тетушка Дитер. Можете идти. И большое вам спасибо.
— Не за что. Рассказала, что знала. Начальству обо всем надо знать.