Бой встретил ее поклоном. Поклонился ей и портье, вручая ключ от номера. Все было как обычно, и, значит, Судзуки пока не разнюхал ее местонахождение. Не исключено, что обеспокоенный Судзуки уже позвонил к ним домой в Токио, подумала Кумико. Ведь муж Сэцуко специально просил Судзуки сопровождать ее, и тот, вполне естественно, чувствовал себя ответственным за нее.
Но Кумико решила пока не звонить домой. Ведь мать сразу сообщит Судзуки о ее местонахождении, и тогда — прощай свобода!
Пока она ожидала лифт, сзади подошел кто-то еще, и она слышала знакомый голос. Кумико обернулась, и ее встретил удивленный взгляд той самой француженки, которая фотографировала ее в Саду мхов. Рядом с ней был японец-переводчик.
— Вы тоже остановились в этом отеле? — спросила она по-французски.
— Да, — ответила Кумико, удивившись такому совпадению, хотя ничего необычного в том, что иностранка остановилась именно в этом фешенебельном отеле, не было.
— Четвертый этаж, — сказал японец мальчику-лифтеру.
— А мне третий, пожалуйста, — попросила Кумико.
— Третий? — обратилась женщина к Кумико, заметив, что лифтер нажал кнопку третьего этажа.
Кумико, улыбаясь, кивнула.
Выйдя из лифта, она слегка поклонилась француженке.
В отсутствие Кумико бой прибрал комнату, приготовил постель, задернул на окне занавески и включил торшер.
Кумико раздвинула занавески и отворила окно.
На улице уже стемнело, лишь небо еще сохраняло синий оттенок, на фоне которого черным силуэтом выделялась гора. У ее подножия виднелись огоньки домов. Внизу под окном бежали красные огни проносившихся мимо автомашин.
Кумико села на диван. Тишина, царившая в отеле, убаюкивала. Кумико почувствовала голод. Она встала и подошла к столику, где лежало меню гостиничного ресторана. Блюда все были европейские, и она решила не идти в здешний ресторан.
Уж раз приехала в Киото, надо заказать что-нибудь такое, чего в Токио не поешь, решила она.
Пока Кумико, глядя на уличные огни, обдумывала, где бы поужинать, раздался тихий стук в дверь, и в комнату в сопровождении боя вошел тот самый японец-переводчик.
— Простите великодушно за беспокойство, — вежливо начал он. — По-видимому, вы очень понравились мадам, и она просит вас, если вы не возражаете, сегодня вечером с ней отужинать. Она очень надеется, что вы примете ее приглашение.
Предложение смутило Кумико. Эта иностранка оставила приятное впечатление, но приглашение вместе поужинать показалось ей чересчур неожиданным.
— Простите, а кто она и чем занимается? — спросила Кумико, подавляя смущение.
— Ее муж — французский коммерсант.
Кумико вспомнила седого мужчину, который вместе с этой женщиной любовался внутренним садом в храме Нандзэндзи.
— Дело в том, что сегодня ее муж был занят, поэтому сопровождать ее пришлось мне. Мадам рассказала мужу о вашей встрече в Саду мхов. Они необычайно-обрадовались, что вы случайно оказались в этом же отеле, и очень просят вас принять приглашение.
— Не знаю, что и сказать, — пробормотала в замешательстве Кумико.
— Не беспокойтесь, они очень благовоспитанные люди и просто хотели бы после прогулки немного отдохнуть и провести с вами вечер.
— Извините, но, к сожалению, я не могу принять приглашение, — решительно сказала наконец Кумико.
— Мадам будет крайне огорчена вашим отказом, — разочарованно сказал японец.
Кумико хотелось узнать фамилию этих иностранцев, но она не решилась спросить об этом японца, поскольку сама тоже не представилась.
— Очень, очень жаль, — повторил японец с такой миной, будто сам получил отказ. — Скажите, вы надолго остановились в этом отеле?
— Нет, — быстро ответила Кумико, опасаясь, что ее пригласят на следующий день пообедать. — Завтра утром я возвращаюсь в Токио.
— Это еще больше огорчит мадам, — сказал переводчик и откланялся.
— Передайте, пожалуйста, мои извинения, — пробормотала ему вслед Кумико.
— Передам обязательно, — ответил японец, тихо прикрывая за собою дверь.
Кумико осталась одна.
Теперь, когда она отказалась, воображение стало рисовать ей картину их совместного ужина. Какие красивые у нее волосы, подумала Кумико. Она с удивлением вспоминала, какой благожелательностью светился взгляд иностранки. Видно, она из очень хорошей и обеспеченной семьи. Может позволить себе ездить по свету, сопровождая мужа в его деловых поездках. А муж ее, безусловно, тот самый седой господин, которого она видела в храме Нандзэндзи.
Кумико почувствовала легкое угрызение совести и сожаление — может, зря она отказалась поужинать с этими, вероятно, славными людьми, да и ужин в отеле с незнакомыми иностранцами стал бы интересным продолжением ее короткого путешествия в сказочный мир, и жаль, что она его оборвала.
Но хотя Кумико родилась в семье дипломата, часто бывавшего за границей, она была воспитана в старых традициях, которые не позволяли так быстро сходиться с незнакомыми людьми.
Кумико захотелось поесть чего-нибудь чисто японского. Может быть, чтобы как-то оправдать свой отказ поужинать с иностранцами. В этом отеле ее желание было неосуществимо. Где-то она слышала, что Киото славится блюдом имобо[15]. Она быстро переоделась и вышла из номера.
Отдавая ключ, Кумико спросила у портье, где можно съесть имобо. Портье сообщил, что его готовят в ресторане парка Маруяма.
До Маруяма Кумико добралась на такси за пять минут. Ресторан, построенный в чисто японском стиле, находился в самом Центре парка. Кумико провели в небольшой зал, разделенный на несколько кабин. Имобо она пробовала впервые. Еда была легкая и проголодавшейся Кумико показалась очень вкусной.
Официантки изъяснялись на киотоском диалекте, так же как и мужчины, ужинавшие в соседней кабине. Кумико ела местное блюдо, прислушивалась к местному говору, и эта атмосфера усиливала в ней ощущение того, что она находится в необычной обстановке.
В это время мама тоже ужинает, подумала Кумико, и ее слегка кольнула совесть; наверно, ей скучно дома одной, но, может быть, к ней пришла Сэцуко.
Кумико вспомнила о Судзуки. Он, видимо, уже потерял надежду ее разыскать и вернулся в Токио, предварительно дав знать о случившемся домой. Если бы там была Сэцуко, она постаралась бы успокоить мать. Ведь она, Кумико, не просто сбежала, а оставила Судзуки письмо, в котором сообщила, что утренним поездом выедет в Токио.
Поужинав, Кумико решила немного прогуляться по парку. Фонари светили ярко, отгоняя темноту в отдаленные уголки. Кумико прошла в направлении храма Ясака. Ярко светились, окна встречавшихся по дороге чайных домиков. Дальше она идти не решилась: все же было тревожно бродить вечером по незнакомому городу.
Кумико вышла в район Кавара, где ее привлекла реклама незнакомого фильма. Она купила билет и вошла в кинотеатр. Кумико впервые смотрела фильм в чужом городе и почувствовала себя очень одинокой в полупустом зале. Здесь даже сам фильм воспринимался по-иному — не так, как в Токио.
Когда она вышла из кинотеатра, время приближалось к десяти. Она поспешно села в такси и вернулась в отель.
Толкнув вертящуюся дверь, Кумико направилась к лифту. У лифта она увидела человека, стоявшего к ней спиной. Рядом с ним стоял бой, держа в руке небольшой чемодан, к ручке которого была привязана бирка авиакомпании. Кумико остановилась на полпути. Как странно встретить в такой час и в таком месте знакомого человека. Но тут двери лифта отворились, и мужчина вместе с боем вошел в кабину. Лифт стал подниматься.
Кумико подошла к портье.
— Скажите, фамилия только что прибывшего господина не Мурао? — спросила она.
Портье взял с конторки только что заполненную регистрационную карточку.
— Нет, вы ошиблись, его фамилия Есиока.
— Есиока? — удивленно повторила Кумико. — Простите, должно быть, я обозналась. Этот господин очень похож на моего знакомого.