Если честно, то примерно из дюжины вынужденных соприкосновений с миром отечественного чиновничества я не помню ни одного, где бы «типические представители» этого мира играли по правилам. А любое нарушение чиновниками правил, что подтверждается вековым российским опытом и с максимальной художественностью закреплено царским вице-губернатором Михаилом Салтыковым-Щедриным, изначально обусловлено отнюдь не интересами какого-либо департамента, города, области или даже всего государства, но банальным человеческим эгоизмом. То есть корыстными интересами одного взрослого человека, соскользнувшего из так и не освоенного им пункта «МЫ» в данный каждому уже фактом самого рождения пункт «Я». Подобное с людьми, как отмечалось выше, иногда происходит. А с чиновниками, то есть функционерами, приспособленными к атмосфере «абсолютного эгоизма», – всегда! Поэтому Чехова должно считать русским классиком уже за одну лишь малюсенькую «Смерть чиновника». И в самом деле, жил-жил некто лет сорок или пятьдесят и вдруг умер от сердечного приступа. Стали его для порядку раздевать да осматривать, глянули – а умер то чиновник! То есть кто-то другой, скорее всего, и пережил бы этот страх за своё карьерное «Я», а у чиновника не выдержало сердце. Шутки в сторону, но знал я нескольких партийных чиновников, которые умирали либо сразу на заседании партбюро, либо в карете «Скорой» по дороге из обкома в кардиоцентр, либо у себя дома после вынесения серьёзного партийного взыскания. Один секретарь обкома, помнится, почил в муках после того, как потерял на пирушке с девочками, организованной в его честь райкомом комсомола, партийный билет. Случались подобные казусы с советскими и профсоюзными деятелями, а равно и с чиновниками по военной части. Кстати, последние, утратив по пьяному делу пурпурную книжицу, ещё и хватались в отчаянии за табельное оружие. Кто-то стрелял в дремавших до срока врагов Родины, другие, в порядке партийной самокритики – в себя любимых. Однако все они – так или иначе – шли к своим должностям и чинам вприпрыжку… поперёк чужих желаний и судеб, и всех их рано или поздно настигала накопившаяся в окрестном пространстве энтропия, а, проще говоря, ударная волна от разрушенных ими неповторимых человеческих жизней. К слову сказать, не избежали сей участи ни русские цари Александры и Николаи, ни коммунистические вожаки Ленин, Сталин, Хрущёв и даже Брежнев. Не избегли и многие «демократы», не избегнут и нынешние из тех, которые этой энтропией, то есть отрицательной энергией, перенасытили всё примыкающее к ним, нашим радетелям, Человечество. Такие всю жизнь слепо действуют по безыскусной, но безотказной до поры схеме – «
Я – это другое дело», составленной проницательным американцем Полом Фредериком.