Спрашивается, как следовало поступать? Разумно, то есть, прежде всего, считаясь с международными документами о территориальной целостности. Ведь проблемы в Крыму начались ещё в 90-е годы прошлого века, после того, как встретились в Белой Веже сами знаете кто. И проблемы эти, несомненно, отслеживались нашими ФСБ, ГРУ и иными прекрасно оснащёнными внешнеполитическими ведомствами. Полагаю, что с приходом Путина (кстати, он в девяностые весьма эффективно руководил ФСБ) по Крыму был разработан кое-какой план. Вот только какой? С моей точки зрения, проблему следовало решать, прежде всего, экономически. Украина продолжала слабеть, а Россия, наоборот, постепенно, так сказать, приходила в норму. Именно, полагаясь, прежде всего на экономические инструменты, следовало налаживать на полуострове про – российскую политику. Конечно, чтобы делать это эффективно, было необходимо, чтоб в самой Украине правила дружественная России власть. И, наверное, надо было, упрощённо говоря, способствовать утверждению во главе соседнего государства не воровавшего шапки Януковича, а, действительно, «близкого по духу человека», порядочного, смелого, надёжного. Разве мы не знали о ситуации во Львове и Волыни? Разве не имели сведений о том, что в Польше и странах Балтии готовятся боевые соединения западно-украинской молодёжи, которые в подходящий момент будут введены в дело? Именно здесь должны были сработать наши разведка и контр – разведка, наши Штирлицы и Зорге, наши блестящие последователи Грибоедова и Горчакова. Дипломатия. Почему-то не сработали. Но даже при Януковиче (его, заметьте, Путин спас фактически от физического уничтожения!) можно было укрепить в разы(!) наше экономическое присутствие в Крыму, как в своё время поступил Китай в отношении Гонконга (относительно недавно Англия была вынуждена добровольно передать его Поднебесной). Необходимо было реализовывать в Крыму различные инвестиционные проекты: строить дома отдыха, пансионаты, турбазы, спортивные комплексы, налаживать производство вина, варений и компотов, возводить мосты, укреплять дороги, преображать всю крымскую инфраструктуру. А, как известно, вместе с технологиями и инвестициями к инвестируемым приходят и взгляды, и мысли, и идеи инвестирующих. Да, на это ушло бы куда больше времени, чем на подготовку крымского референдума, но оно того стоит! Россия бы продолжала развиваться в прежнем ритме, расходуя бюджетные деньги на преумножение высокотехнологичного производства, культуру и медицину, а не на танки и самолёты, на красивые круизные лайнеры, а не на атомные подводные лодки. Человек рождён для счастья, как птица для полёта! И подавляющее число россиян понимают счастье примерно одинаково: прежде всего, это мир и воля, то есть возможность реализовывать себя и в труде-творчестве, и в личной жизни, то есть в семье и на отдыхе. И, наверное, только последние отморозки идентифицируют счастье с войной, с убийством людей, с насилием во всех его проявлениях. И в аккурат это мы и имеем сегодня, в первую очередь!
Спорной мне представляется и мысль о том, что мы должны были начать бомбёжки в Сирии, дабы уничтожить боевиков в их логове. Мир уже неоднократно убеждался в том, что одними самолётами войны не выиграть. Афганистан и Чечня, казалось бы, убедили нас в том, что, легко начав войну, её очень трудно закончить. И неизбежно война приводит к необратимым потерям, а главное – к роковым неожиданностям. В сущности, её, войну, невозможно просчитать! Хотя теракты в местах локального скопления людей (в тех же самолётах) предвидеть нетрудно. Пока только несколько самолётов и вертолётов, но что будет дальше? Ведь ИГИЛ – это целое широко разветвлённое террористическое государство, уже не ограниченное территорией! Нет, зачем надо было дразнить гусей? Ведь любые теракты – это, чаще всего, отчаянный ответ на какие-либо агрессивные внешнеполитические действия более сильного, авторитетного государства, граждане которого долгие годы привыкли жить в мире. Лично я стал куда сильнее бояться и переживать за жизнь своих родных и близких, за наш хрупкий, с такими трудами и потерями доставшийся нам покой. Вот мы тратим огромные ресурсы на общую борьбу с терроризмом, и, казалось бы, весь цивилизованный мир должен нас за это благодарить и, наверное, даже помогать нам в этом? И что мы видим на деле? Западная пресса критикует нас за убийства. Мы пытаемся доказать, что мы не убиваем мирных жителей, а бомбим только ИГИЛ. Но, согласитесь, любая война – убийство. Да и не живут террористы в безлюдных пустынях. Им ведь тоже надо пить и есть, продолжать свой род, отдыхать, восстанавливаться после боёв. И потом, современный мир, особенно восточный, чрезвычайно сложен, плотен, сжат – в нём нередко чёрное перетекает в белое, и наоборот. В нём порой с автоматом не разберёшься – в кого стрелять, а тут… сыпят огромной силы бомбы с заоблачных высот. По самым свежим данным разведки, там стояли формирования террористов, а через час – другой их там уже нет. Может такое быть? По-моему, вполне. Хотя, разумеется, западная пресса ведёт себя дерзко, тенденциозно. Чего стоит вопрос одной журналистки нашему президенту: с какой целью Россия размещает в Сирии «установки залпового огня»? Оговорка? Не думаю. Журналисты такого уровня прекрасно, с лёту отличают оружие ПВО – в данном случае установки «С – 400»» от систем типа «Град», «Ураган» и т.п. Они и выглядят иначе, и стволы их направлены по-разному: одни – под углом 30 – 45 градусов, а другие – почти вертикально, с ориентиром на воздушные цели.