Самую памятную и благодатную свою пору – детство он провёл в нашей Костроме-матушке, где до 1917 года служил России и Костроме его отец. До сих пор, слава Богу, на нашем переулке сохранился его дом (Войкова,6). По окончании 3-го класса городской гимназии, Жохов – младший был определён в Питер, в Морской корпус. Потом, с 1905 года служил на Балтике: на линкоре «Слава», на эсминце «Всадник», на знаменитом крейсере «Аврора». Но в 1912 году на линкоре «Андрей Первозванный» между ним, молодым лейтенантом, и капитаном второго ранга Алемберовым произошёл конфликт, в ходе которого горячий лейтенант бросился на капитана, грешившего мордобоем в отношении младших чинов, с кортиком. К счастью (офицеры корабля вступились за лейтенанта), всё закончилось (при одобрении командующего флотом и морского министра) рапортами и переводом обоих на иные флота. Так Жохов оказался офицером Сибирской морской флотилии, что определило его участие в прокладке и освоении Великого северного морского пути. Он был назначен на ледокольный транспорт «Таймыр», которым командовал старший лейтенант Борис Давыдов, в будущем выдающийся советский гидрограф. В 1912-ом году экипаж транспорта производил опись побережья материка от устья Колымы до устья Лены, включая Медвежьи и Новосибирские острова. В частности, сам Жохов занимался составлением морских карт и изучением арктических морей. Как страстный охотник, бывая на берегу, добывал для экипажа мясо. Здесь чуть более чем за четыре месяца экспедиция прошла 11 тысяч миль! И пять тысяч из них – по Северному ледовитому океану. В зиму 1913-го «Таймыр» проводил во льдах суда до гавани Владивостока, а чуть позже начались открытия. Так, 20 августа, стоя на вахте, Жохов увидел впереди по курсу небольшой обрывистый остров, названный потом именем командира «Таймыра» Вилькицкого. А 3 сентября Жохов заметил по курсу заснеженные горы, после чего группа моряков с «Таймыра» ступила под их вершины и подняла на открытой земле российский триколор. Сегодня это Северная земля. Наконец, 7 июля 1914 года «Таймыр» и «Вайгач» вышли в дерзкую экспедицию – чтобы пройти из Владивостока в Архангельск северным морским путём. Но началась первая мировая война. Так что, дойти им удалось только до Аляски, где их (по сведениям морской разведки) «сторожил» германский крейсер «Лейпциг» из эскадры адмирала Шпее. Суда «разбежались»: одно – на Аляску, а второе – на остров Врангеля. Позднее всю эскадру Шпее потопили англичане возле берегов Южной Америки, но судьбу русских транспортов это уже не изменило. Впрочем, 27 августа Алексей Николаевич Жохов успел открыть ещё один неизвестный остров, который поначалу назвали в честь командира судна Петра Новопашенного, и лишь в 1926-ом году он был переименован в «Остров Жохова» – постановлением ЦИК СССР. Увы, далее, 24 сентября «Вайгач», на котором к этому времени плавал Жохов, был окончательно затёрт льдами в заливе Толя у берегов полуострова Оскара. Началась долгая полярная зимовка, которую вахтенный офицер Жохов разнообразил футбольными матчами между командами матросов и разными конкурсами и причудами. Но зимовка, на сей раз, сказывалась на здоровье молодого офицера очень плохо. Одни винили во всём консервы, которыми приходилось питаться (свинец!), другие – психологический фактор. В результате 1 марта 1915 года корабельный доктор Арнгольд установил у больного Жохова острый нефрит. Умирающий успел попросить товарищей похоронить его не во льдах, а на берегу, в земле. Что и было сделано: в мёрзлом грунте Таймыра выдолбили яму и 9 марта положили в неё останки умершего лейтенанта. На могиле был установлен деревянный крест с небольшой медной доской, на которой вырезаны стихи покойного, обращённые к любимой:
Под глыбой льда холодного Таймыра,
Где лаем сумрачным испуганный песец
Один лишь говорит о тусклой жизни мира,
Найдёт покой измученный певец.
Лейтенанту Жохову только что исполнилось 30 лет, и всю свою столь короткую жизнь он отдал умножению северных земель России, как и целая когорта иных известных за пределами нашей области костромичей. Это, прежде всего, адмирал Василий Чичагов, именем которого названы острова в составе архипелага Новая Земля, остров в Александровском архипелаге у берегов Северной Америки, залив и мыс в Южной Полинезии, мыс на острове Кюсю и горы на Шпицбергене. Это Григорий Капустин, выходец из крепостных, который открыл залежи золота, серебра и угля в Донецком каменноугольном бассейне, в связи с чем в Макеевке ему установлен памятник, а Макеевский парк носит его доброе имя. А Константин Арсеньев из-под Чухломы стал профессором Петербургского университета, академиком РАН. Его «Краткая всеобщая география» выдержала 20(!) изданий и была единственным учебником в своём роде в течение 30 лет! А из-под пера костромича Сергея Максимова вышли такие замечательные книги, как «Год на Севере» (малая золотая медаль Русского географического общества), сборники материалов «На Востоке» и «Русская каторга». Почётный член Академии наук похоронен в Питере на Литераторских мостках. Другой знаменитый костромич Николай Бошняк участвовал в Амурской экспедиции Невельского, а в 1852 году отправился на Сахалин. Где пешком, а где на собаках, он обследовал почти весь остров. Открыл реку Тымь, обнаружил гавань Советскую, Буреинский хребет – в низовьях Амура. И наконец, сам костромич Геннадий Невельской доказал, что Сахалин – остров, а не полуостров, как считалось ранее. Что Татарский – не залив, а пролив и так далее. Похоронен на Новодевичьем, а имя его носят проливы, заливы и города на Дальнем Востоке. Лишь костромские улицы не ласкают ухо этими замечательными именами. А ещё есть Павел Зарубин, который изобрёл приборы для измерения морских глубин, скорости судна, для автоматической записи пути судна на карте, а также жатвенную машину, пожарный насос и прочее… Академия наук наградила уникального костромского самоучку Демидовской премией. Позднее он написал бестселлер «Тёмные и светлые стороны русской жизни» и был редактором очень популярного «Петербургского листка». А начиналось всё с великих северных экспедиций Витуса Беринга, в которых принимал участие сподвижник самого Петра, наш земляк Дмитрий Овцын, в честь которого названы пролив между островами Сибирякова и Олений в Енисейском заливе, мысы на полуострове Ямал и в Антарктиде. Только Кострома, повторюсь, благодаря её упёртым властям, на этих славных именах, грубо говоря, отдыхает. Обращался я за пониманием и к нашему известному предпринимателю Евгению Трепову. Один из Ваших магазинов, писал я ему, – «Высшая лига» бодро торгует на улице Войкова, на которой я живу. И далее я рассказал ему про убийцу Войкова и героя земли нашей Жохова. А рассказав, попросил Трепова посодействовать, подтянуть к благородному делу возвращения улице славного имени костромского офицера (Трепов сам учился в нашей военной академии) своих коллег по бизнесу, включить эту инициативу в свою предвыборную программу – тем более, что Е.А. Трепов возглавляет костромскую организацию общественно-политической партии «Родина». Но завесивший город транспарантами и плакатами со своим патриотическим ликом и лозунгами типа «Сила в правде!» и «Сила в традициях!» Трепов к моему обращению остался безучастен. Вместо этого он в магазине на улице Войкова вывесил плакат со своим ан – фасом и надуманным пиарщиками слоганом: «Сильный лидер – сильный регион!». И признаюсь, странное впечатление он производит, когда видишь рядом двухметровый бурьян, груды мусора и собачьи экскременты. Одно слово, улица Войкова. Да и как собственно должна выглядеть улица, носящая имя профессионального киллера и цареубийцы?