— Надо побыстрее привести его в себя, — напряженно скомандовал Карамон, сгружая свою ношу возле жрицы. — Циан пожаловал.
Девушка перевела взгляд на Рейстлина и вздрогнула. Лицо мага исказила боль, тонкие пальцы согнулись, словно когти неведомой птицы, дыхание с хрипом вырывалось из приоткрытого рта.
«О, Паладайн, помоги мне! — взмолилась жрица, — если он сейчас помрет, Циан нам этого не простит!»
«Не могу не согласиться, — тут же отозвался бог. — Я дам тебе силу, а ты лечи быстрее».
«Лечить? Как лечить? Я не умею!» — заметались мысли в голове Крисании, а руки сами легли на грудь волшебника, вливая в него живительный свет и тепло.
Рейстлин дернулся и резко сел.
— Ты все-таки решила меня добить? — прохрипел он. — Я черный маг, меня нельзя светом лечить.
«Божественным можно, — проворчал Паладайн, — и вообще, я спас его ничтожную жизнь, пусть не возмущается!»
Передавать данный комментарий Рейстлину Крисания благоразумно не стала.
— В следующий раз просто отдадим тебя на съедение твоему же дракону, — оптимистично уронил Карамон, — тогда и лечить не придется.
— Ах да, Циан, — Рейстлин с кряхтением встал и вышел на открытое пространство.
Какое-то время он просто стоял, прикрыв глаза. Крисания даже успела испугаться, что он опять потеряет сознание, но этого не случилось. Маг махнул рукой, подавая сигнал. Тут же на озерный берег, встревожив водную гладь, с шумом, дымом и брызгами приземлился огромный зеленый дракон. Ящер громко дышал, приоткрыв алую пасть с огромными клыками, потряхивал костяным гребнем на толстой шее и лобастой голове и злобно оглядывал лес пустыми алыми глазами. Рейстлин спокойно подошел к дракону и что-то ему сказал, тот опустило голову, и маг нежно почесал ее где-то, предположительно, за ухом. Крисания с удивлением услышала, как дракон… замурлыкал! Ящер застыл с опущенной головой, прикрыл красные глаза и раскатисто урчал от удовольствия.
— Нашли время нежности разводить! — сплюнул Карамон, подхватил вещи и потащил к дракону.
Маг перешел на чешуйчатую шею, урчание стало громче. Циан даже не заметил, как на него нацепили седло и сумки с вещами, а сверху забрался Карамон.
— Иди сюда, ледышка, — весело позвал Рейстлин, обернувшись к застывшей у ивы жрице. — Иди, не бойся, он не кусается.
Крисания неуверенно сделала пару шагов. Урчание прекратилось, красные глаза смотрели на Посвященную в упор и ничего хорошего в них не было.
— Преждевременное заявление… — тихо пробормотала жрица, замерев на месте.
— Фу! Она своя! — рявкнул маг.
Дракон отвернулся, но Крисания все так же чувствовала на себе его тяжелый взгляд.
— Рейстлин, я не могу, — она сделала шаг назад, — Циан, конечно, сама доброта, но у нас с ним явно столкновение характеров.
Волшебник тяжело вздохнул, хлопнул ящера по носу и зашагал к жрице. Схватив ее за руку, решительно потащил к дракону. Циан поднял голову и многообещающе оскалился. Волна животного ужаса накрыла девушку с головой.
— Нет! — Крисания вырвалась и спряталась за спину чародея, вся ее сущность восстала против приближения к дракону. — Я не могу!
— Крис, — Рейстлин мягко коснулся ее щеки. — Ну что за капризы? Ты же знаешь, что мы не успеем добраться до Нераки пешком к началу дня Ночи.
— Знаю.
— И ты согласилась мне помочь.
— Я не могу к нему подойти, — Крисания почувствовала себя необычайно жалко, что мгновенно добавило презрения к самой себе. Отец всегда учил, что иметь слабость можно, но никогда нельзя показывать ее. Никому. Никогда. Тот, кто показал слабость, уже уничтожен.
«Интересно, были ли среди палантасской аристократии еще леди, боящиеся ездить на драконах?» — с иронией подумала Крисания.
— Крис! — девушку нетерпеливо встряхнули. — Я понимаю, общение с Паладайном — это очень занимательное занятие, но нам пора улетать.
— Я не полечу на этом чудовище! — отрезала Посвященная.
— Упрямая как ослица, — вздохнул маг и просто закинул изумленную жрицу на плечо.
— Рейстлин! Отпусти меня! — Крисания задрожала, чувствуя, как мужчина неумолимо приближается к дракону. Вот показался чешуйчатый бок и большая зеленая голова, проводившая девушку удивленно-сочувственным взглядом.
«Дожила. Уже драконы сочувствуют», — горько отметила Посвященная и почувствовала, как чьи-то большие руки тянут ее наверх, отрывая от Рейстлина.
— Нет!!!
— Угомонись, — Карамон бесцеремонно хлопнул ее по плечу, усадив в седло перед собой. — Все уже, нет у тебя выбора.
Крисания подавила возгласы вроде «Выбор есть всегда» и «Свободу светлым жрицам!» и постаралась успокоится. Циан вывернул шею, пытаясь посмотреть, что там происходит у него на спине. Однако, из-за костяного гребня гибкостью шея не отличалась, и дракону ничего не оставалось кроме как страдальчески косить глаза. Неожиданно это зрелище рассмешило Посвященную. Она понимающе улыбнулась и похлопала ящера по спине. Взгляд красных глаз стал злобно-обиженным.
Последним в седло взлетел Рейстлин, втиснувшись между жрицей и братом.
— Поднимайся, — скомандовал он. Дракон заворчал. Сильные лапы напряглись, огромные когти вонзились в землю. Мгновение, и ящер, оттолкнувшись от земли мощным рывком, взмыл в небо, тяжело работая крыльями. Крисания мертвой хваткой вцепилась в луку седла и зажмурила глаза. Она бы не отказалась и вовсе лишиться чувств, если бы не была уверена, что в этом случае точно свалится. Наконец Циан набрал высоту, полет выровнялся, наездники могли больше не опасаться выпасть из седла. Горячая рука мягко обняла жрицу за талию, а другая осторожно расцепила ее сведенные пальцы.
— Все хорошо. Ты никуда не упадешь. Я тебя держу, — Рейстлин прижал девушку к себе.
— Если что, свалимся вместе, — подражая обычно-язвительному тону мага, обронила Крисания.
— Только если ты специально решишь спрыгнуть, — усмешка мага обожгла шею.
Посвященная промолчала, а еще покраснела. Она спиной чувствовала дыхание мага, его горячее тело, к которому была теперь прижата, и руки, надежно обнимающие ее за талию. И отчего-то это все зарождало внутри нее странное чувство, а еще сильное смущение.
«Наверное, лицо у меня сейчас красное, как глаза Циана, — раздосадовано думала Крисания. — Хорошо, что он не видит… Хорошо, что папочка не видит! Аристократка, тоже мне! Смущается хуже наивной селянки!»
Остаток пути Посвященная провела, занимаясь самоедством, периодически сбиваясь с мысли, чувствуя жар тела сидящего позади мага.
Уже совсем стемнело, когда Циан наконец начал снижаться, пока не ударился лапами о каменистую почву. Карамон с ворчанием первым спрыгнул на твердую землю и сразу начал снимать вещи с драконьей спины. Следом из седла выскользнул Рейстлин, утащив за собой Крисанию. Очутившись внизу, жрица неуверенно остановилась. После длительного сидения в неудобной позе ноги затекли и плохо слушались.
— Лучше подвигайся, — порекомендовал Карамон, следуя собственному совету, — быстрее отек сойдет.
Рейстлин насмешливо наблюдал за действиями спутников. Чувствовал он себя превосходно, чего и не скрывал.
— Вот, чемошев сын! — сплюнул воин, — Ко всему привычен.
— Без оскорблений, брат. Я не виноват, что ты так редко летаешь на драконах, — волшебник с улыбкой погладил по любопытной морде обернувшегося к людям представителя вышеназванных существ и что-то негромко ему сказал.
Ящер довольно кивнул и тут же снова взлетел, подняв крыльями небольшой ураган.
— Куда ты его отправил?
— Обратно в Башню. Нечего ему в Нераке делать.
— Что-то я не вижу здесь никакой Нераки. — После полета настроение у Карамона было хуже некуда.
— До нее еще день пути. В войске Синей Госпожи нет таких огромных зеленых драконов. Циан был бы слишком приметен. А лично я не горю особым желанием встречаться с Китиарой.