Дважды повторять не пришлось. Мир растекся в голубом водовороте портала, испуганное лицо вышедшей на крыльце Тики исчезло, поплыла улыбка волшебника. Жрица осталась стоять в круге, но вокруг уже была не Утеха, а серый камень Башни Высшего Волшебства.
— Я уже думал, ты не появишься.
Возле единственного выхода стоял Рейстлин, опираясь на не виданный ранее посох. В его глазах, как и в голосе, не было ни малейшей толики радости или удивления, лишь тихое раздражение.
— Ты здесь? Я думала, ты у башни Верховного Жреца, — нахмурилась Крисания.
— Предпочитаю не рисковать понапрасну своей шкурой, — хмыкнул маг. — У меня есть куда более полезный план, осуществить который ты мне поможешь.
— Что за план? Рейстлин, в чем дело? — жрица попыталась подойти к чародею, но линии рисунка вдруг вспыхнули ядовито-синим пламенем, не давая ей выйти из круга.
— Даже не пытайся, — равнодушно бросил маг. — Это особая октограмма, — Рейстлин подошел совсем близко, почти пересекая пылающую линию. — Я собрал ее как портальную ловушку. Любой, кто перемещается в мою башню, попадает именно в нее и терпеливо дожидается моего возвращения, потому как без моей помощи выбраться отсюда невозможно.
Крисания вздрогнула и отступила. В речах чародея, знакомого любимого чародея, звучало что-то чужое, холодное и жуткое.
— Что ты задумал? — голос Посвященной задрожал, страх ледяными иглами вонзился в ее душу.
— Хочу выпустить на Кринн свою Госпожу, — обезоруживающе улыбнулся Рейстлин. — Мне так надоело наблюдать за этой муравьиной возней: бессмысленные войны, фанатичные жрецы, спятившие рыцари, назойливые кендеры и заносчивые эльфы. Танис — идиот — считает, что всю эту братию можно призвать к порядку! Ха! Лучше бы он и дальше стрелял белок по лесам! Не ему, полукровке, объединять их, но все они склонятся перед ликом моей Госпожи.
Золотые глаза фанатично блеснули.
— Такхизис разрушит Кринн, как только ты впустишь ее сюда, а тебя убьет в первую очередь, — Крисания зябко обняла себя руками. В холодном подземелье босой в одной тонкой камизе было некомфортно.
— Ты ошибаешься. Моя богиня умеет быть благодарной. Она не забудет моей услуги. А если жители Кринна будут умнее и не станут сопротивляться, то смена власти пройдет для них безболезненно. Конечно, некоторые все же пострадают. Придется уничтожить светлых жрецов и вырезать соламнийских рыцарей. Начать же следует с Палантаса, с подземных туннелей. Я рассчитал: три магических взрыва в определенных местах, и город уйдет под землю…
— Нет! — Крисания дернулась к магу и тут же отлетела, отброшенная стеной голубого защитного огня.
— Мне жаль твоего отца. Неплохой человек, но он ведет рыцарей, шансов выжить у него нет.
— Зачем ты говоришь это? — по щекам девушки потекли слезы, скорее от боли в обожженных руках, чем от обиды. — Чего ты добиваешься?!
— Мне кажется, это справедливо: рассказать тебе, ради чего ты умрешь.
Жрица замерла, отшатываясь назад. Рейстлин накинул на голову капюшон и усмехнулся, золотые глаза вспыхнули ярче. Позер. Но почему-то этот театральный жест подействовал. Крисании стало по-настоящему страшно. Она больше не видела Рейстлина, того улыбчивого, ироничного Рейстлина, только черного мага — чудовище, чей образ когда-то предстал перед ней в светлом храме.
«О, Паладайн, отец мой…»
— Эта комната защищена лучше лаборатории Фистандантилуса в Истаре, — зазвучала громкая самодовольная речь, отражающаяся от серых камней глухим эхом. — Ни один бог не в силах разрушить защиту и использовать здесь свою силу. Смирись, Крисания, помощь не придет.
Внезапно, противореча сказанному, где-то в темноте открылась дверь и в комнату шагнул Карамон.
— Тебе еще не надоело нас предавать, брат? — гигант был мрачен и собран.
— Какого Чемоша ты тут забыл? — раздосадовано поморщился Рейстлин.
— Как ты обычно говоришь, интуиция.
Волшебник тяжело вздохнул:
— Видят боги, Карамон, я этого не хотел.
Доли секунды. Легкий магический пасс, яркие фиолетовые молнии срываются с тонких пальцев, впиваясь в грудь воина. Глаза гиганта удивленно расширяются.
Что-то надломилось в душе Крисании при виде оседающего на пол сильного тела. Внезапно ушла вся боль, все горе и отчаяние, уступив место некоему трансу и холодной ненависти. Фигуру жрицы охватило ослепительное белое пламя.
— Молодец, — одними губами прошептал маг и бросился к Вратам, выступившим из тьмы в центре комнаты.
— Черный дракон, от темноты до темноты разносится в пространстве мой голод!..
Холод сковал Крисанию. Свет, безжалостный обжигающий свет острыми иглами вырывался из ее груди, ослеплял, убивал… Тяжелым гулом отражался от каменных стен голос мага, набирая мощь. Крисания почувствовала, как немеют ноги, уползают последние мысли, гаснет сознание. Раскаленный обруч сомкнулся на ее шее, постепенно сжимаясь и…
— Маджере, мой славный, мой любимый маг! Рейстлин!
— Добро пожаловать на Кринн, моя Госпожа.
Комментарий к Глава 10 И снова Бездна
Камиза - сорочка, нижняя рубашка, т.е. нижнее белье.
========== Глава 11 К итогам ==========
— Дай мне слово, Даламар Арджент, что ни одна душа живая ли мертвая не узнает об этом разговоре.
— Даже леди Крисания?
— Даже Паладайн, Такхизис и Конклав.
— Даю вам слово, шалафи.
Рейстлин устало кивнул, откинулся на спинку кресла.
— Ты знаешь, я давно занимаюсь изучением Врат и механизма их действия.
— Знаю, шалафи.
— Так вот кое-чего я сумел достичь. Например, узнать, что открыть Врата можно с помощью круга силы, не имея прямого согласия жреца, а также, что светлая ненависть — идеальный материал для заклятия пленения темного бога.
— Откуда, шалафи?
— Расчеты. И, пожалуй, я бы не стал проверять их на практике, если бы не безвыходное положение. — Рейстлин откинул голову на бархатную спинку кресла, прикрыв золотые глаза. — Китиара! Моя ненавистная старшая сестренка. Я чувствовал подвох во всем этом театральном наступлении. Я слишком поздно догадался: Китиара не станет тратить силы на напичканную рыцарями и драконами Башню Верховного жреца. Она полетит сразу на Палантас.
— Как это возможно, шалафи?
— Вспомни последний мирный договор, Даламар. Ты помнишь, чему он обязывает рыцарей? Вижу, что нет. Они не имеют права атаковать первыми. Китиара просто пролетит над головами этих верных слову идиотов, а они даже флажки на цитаделях оторвать не смогут. А теперь представь, Даламар, что будет, когда эта орда достигнет Палантаса. Думаю, ты не хуже меня осознаешь последствия вторжения такой армии в неподготовленный, мирный город. Китиара сравняла бы Палантас с землей, и даже моих сил не хватило бы, чтобы предотвратить катастрофу. — Золотые глаза зло блеснули из-под полуприкрытых век. — А вот авторитета моей Темной госпожи для этих целей вполне достаточно. Нужна всего самая малость — выпустить ее на Кринн.
— Шалафи, вам не кажется, что это несколько… кардинальный метод.
— Не с моей точки зрения. — Рейстлин выпрямился, становясь сосредоточенным. — Я все рассчитал еще тогда, в Утехе, а предположил и того раньше. Я.… я не плохо изучил характер Крисании за время нашего с ней общения. Я знал, что она не останется в стороне, когда ее отцу и городу грозит опасность, знал, что бросится следом, что воспользуется помощью своего бога, а тот, сам того не желая, отправит ее прямиком ко мне. Мои расчеты оказались верны: я сумел открыть Врата, используя круг силы, сумел использовать свет Крисании для пленения Такхизис и почти полного блокирования ее сил. — Рейстлин на мгновение умолк. — Единственное, чего я не ожидал — отдача. Она не разделилась на двоих, как это планировалось изначально, а из-за круга силы целиком досталась Крисании. Я выиграл войну, Даламар, но проиграл собственную битву.