В том, что лихие люди в лесу действительно есть, Крисания не сомневалась. Крестьяне, подвозившие ее, часто жаловались, что опасно стало через перевал ездить, того и гляди ограбят, а еще хуже — убьют. А вот о том, что перевалов два, Посвященная не знала, как впрочем и о том, через какой ездят местные, и спросить, как назло, не у кого. А тем временем перед ней замаячила развилка.
«Да поможет мне Паладайн!» — вздохнула жрица и уверенно пошла налево.
Как оказалось, от развилки до самого перевала идти было еще прилично. Крисанию никто не беспокоил, на дороге по-прежнему было пустынно, и девушка расслабилась. Оказалось, зря.
— Какая очаровательная красотка в нашем диком лесу!
«Дежавю, — хмыкнула Посвященная, — и снова здравствуй, серый волк».
А затем наступила темнота.
***
Очнулась Крисания уже в сумерках возле большого костра, на совесть привязанная к какому-то деревцу. От долгого сидения спина уже порядком затекла, а шнуровка на платье оказалась распущена, и темная ткань уже не закрывала полные груди. Если бы Посвященная умела, она бы выругалась, а еще прокляла свою доверчивость и нехороших людей, этой доверчивостью пользующихся.
— О! Очнулась птичка! — отделился от костра один из разбойников. — Мы уж подумали, ты концы отдала.
— Что вам от меня нужно? — спросила Крисания, просто чтобы поддержать диалог.
— Да ты и сама знаешь, не маленькая, — охотно засмеялся разбойник. — Вот Стальной с остальными вернется, ему достанешься, а дальше по кругу пустим.
Крисания прикрыла глаза, мысленно считая до десяти и подавляя начинающуюся истерику. Вдруг в стороне послышался шум, замелькали в темноте какие-то вспышки. Остававшиеся у костра разбойники дружно рванули на звук.
«Вырубите его!», «Осторожно, эта падла — маг», «Отправим его сразу к Чемошу, зачем нам морока?!» — донеслось до Крисании. Шум приблизился, и на поляну вывалилась вся шайка, окружившая двоих. Первый вызвал у жрицы настойчивую ассоциацию с медведем и дворнягами, вроде бы медведь большой и сильный, но собак-то больше. Мужчина был настоящим богатырем. Высоченный, с отчетливо бугрящимися под черной курткой наемника мышцами и красивый. Даже сейчас его хмурое лицо с поджатыми губами, обрамленное густыми каштановыми кудрями, было привлекательно. Держали гиганта человек десять.
«И чем я занимаюсь? — с тоской подумала Крисания. — Рассматриваю таких же несчастных вместо того, чтобы придумывать, как отсюда удрать».
И вернулась к пойманным. Из-за спин разбойников второго жрица разглядела не сразу, а когда увидела, ахнула. Им оказался ее утренний знакомец, мнению которого она ошибочно доверилась. Правда, похоже он и сам от него пострадал. Лицо мужчины было разбито, руки вывернуты и туго связаны, рот заткнут кляпом, золотые глаза гневно сверкают.
«Он говорил про брата, — вспомнила Посвященная, — неужели тот силач и есть его брат? Они совсем не похожи».
— Может руки ему сломать? — задумчиво протянул кто-то из разбойников.
— Отойди от моего брата! — рявкнул богатырь, дергаясь в сторону златоглазого и подтверждая догадку Крисании.
— Заткните его, — бросил высокий мужчина в богатой, но явно с чужого плеча одежде, похоже главарь, — и привяжите получше, а тощего так бросьте. Ничего он без рук не сможет.
Братьев увели, а главарь заметил девушку.
— Про тебя, значит, Сивый брехал? — вожак больно схватил жрицу за подбородок и заставил посмотреть в глаза. — А ничего, хороша. Займусь тобой после ужина. Ну, что молчишь?
— Нам не о чем с вами говорить, — холодно процедила жрица.
Разбойник захохотал:
— Ничего, еще заговоришь. Ты у меня так заговоришь!
«А у того наемника глаза были красивее, — неожиданно подумала Крисания, глядя в спину уходящему вожаку, — золотые такие».
Шайка ела, пила, травила байки и отпускала в сторону жрицы пошлые шутки и взгляды. Посвященная молчаливо молилась, чтобы ужин продлился подольше. Но, как известно, ничто не длится вечно.
— Ну что, птичка, развлечемся? — протянул главарь, поднимаясь и вытирая руки о штаны. — Послушаем, как дивно ты поешь.
«Да обрушат боги гром и молнии на твою голову!»
Вдруг вожак заорал от боли и вспыхнул, как свечка. Завоняло паленой плотью.
— О, Паладайн! — прошептала Крисания.
— Уже во второй раз, красавица, — раздался за спиной знакомый веселый голос.
Жрица обернулась как раз вовремя, чтобы заметить, как с рук златоглазого срывается еще один огненный шар. Грохот. Взрыв. Нечеловеческий вопль. Разъяренные разбойники бросились на мага, но тут перед ними скалой вырос богатырь, ударами меча оборвавший жизнь недовольных. Крисания зажмурилась. Она бы еще и уши заткнула, чтобы не слышать страшных криков и воя сгорающих заживо, но все еще связанные руки не позволили ей этого сделать. Наконец, все было кончено. Едва почувствовав, как кто-то перерезал веревки, девушка вскочила, и, стараясь не смотреть по сторонам, бросилась к лесу. Ее вырвало. Отдышавшись, Крисания тяжело привалилась к дереву, стараясь выбросить из головы кошмарные картины.
— Рейст, ты идиот! — донесся с поляны голос. — Она же девушка! Не мог поаккуратнее все сделать?
— Точно! Надо было ее вырубить!
— Ты неисправим, брат.
Послышались тяжелые шаги, кусты возле жрицы зашуршали. Появившийся воин протянул девушке мешок с ее вещами.
— Пойдем отсюда, — негромко сказал он, — нечего тебе тут больше делать.
Крисания кивнула и последовала за силачом, судорожно зашнуровывая на ходу платье.
— Оставь так, тебе идет, — неожиданно возник рядом златоглазый маг. Посвященная комментарий проигнорировала, зато воин буркнул:
— Не лезь, Рейст, ей и так тошно.
— Молчу, — чародей поднял руки в примирительном жесте. Жрица вздрогнула. Жест невольно напомнил ей об огненных шарах, еще недавно срывавшихся с этих самых рук.
— Эй, спокойнее, — заметил эмоции худой наемник, — не буду я тебя убивать, говорил же.
Немного оклемавшаяся жрица смерила его уничтожительным взглядом.
— Вот! Так-то лучше! — шальная улыбка на окровавленном лице в сочетании с золотыми глазами смотрелась непередаваемо.
— Ты бы хоть умылся что ли, — оглянувшись, бросил воин, — а то твоей рожей сейчас только людей пугать.
— Фу, Карамон, что за выражения? С нами же леди!
Гигант невнятно хохотнул.
— Так как ты говоришь, тебя зовут, красавица? — продолжил маг.
— Крисания, — спокойно ответила девушка.
— Я Рейстлин, — чародей протянул руку, — а этот невежливый верзила — мой брат-близнец Карамон.
Посвященная руку осторожно пожала, подивившись силе тонких чувствительных пальцев, и бросила взгляд на воина, рассекающего лесную чащу не хуже дракона.
— Вы совсем не похожи, — заметила она.
— Поверь, в детстве нас было не отличить.
— А потом Рейст мутировал, — закончил силач.
— Зато ты, братец, явно деградировал.
— Это почему это?
— Это потому это, — передразнил маг, — и скажи на милость, куда мы идем?
— Так в деревню, — хмыкнул Карамон. — Награду-то надо получить?
— Награду? — удивилась Крисания.
— Ну да, за уничтожение шайки.
Жрица перевела на Рейстлина потяжелевший взгляд.
— На правом тракте ведь нет никаких разбойников? — подозрительно спросила она.
— А откуда им там взяться? — усмехнулся чародей. — Там соламнийский пост стоит, рыцари бдят.
— Тогда зачем?
— Нам нужен был кто-то, кто приведет нас прямо в лагерь. Видишь ли, у разбойников вообще-то нет самоубийственной привычки таскать в свое логово наемников, пришлось самим к ним в гости идти.