— Так вот на кого ты «маячок» прицепил! — вмешался силач. — Тебе не стыдно, Рейст? Она ведь могла погибнуть.
— Разве что только по собственной глупости.
— И когда только успел?
— Пока наш завтрак из силков выпутывал.
Крисания бросила на мага ледяной взгляд и негромко, с достоинством произнесла:
— Это низко — пользоваться доверчивостью ни в чем не повинной девушки.
— А не надо быть такой доверчивой, — повел плечом Рейстлин, — глядишь, и использовать тебя перестанут.
Жрица презрительно отвернулась. Понемногу кошмар на поляне позабылся, а маг теперь и вовсе вызывал не страх, а отвращение.
До деревни дошли довольно быстро. Как Карамон так точно определил направление, не имея даже карты, Крисания так и не поняла, но к пункту назначения троица вышла. Жрица уже было хотела распрощаться с братьями, но воин ее остановил:
— Ты ведь идешь в Соламнию, верно? — и пояснил, встретив удивленный взгляд, — этот тракт только туда и ведет. Я предлагаю тебе идти с нами, все же безопаснее, чем одной. К тому же, дорога длинная.
— Еще раз побыть доверчивой селянкой и дать себя использовать? — припомнила Посвященная недавние слова Рейстлина.
— Разве что в качестве кухарки, — хохотнул подошедший маг, — но что-то я сомневаюсь, что аристократка умеет сносно готовить.
— Я не…
— У тебя разве что на лбу не написано «сбежала из Палантаса, потому что папенька с маменькой жаждут выдать дочурку за престарелого титулованного извращенца». Я прав?
Жрица кивнула, не собираясь никого разубеждать.
— Вот только на кой-тебе в Соламнию, я не понимаю, — закончил волшебник. — Если в поисках любви и счастья, так зря надеешься. Рыцари
не самые приятные мужья, а многие вообще дают обет безбрачия.
— Какое тебе дело до моих мотивов?
— Мы с братом идем в Нераку, вступить в войско Синей Госпожи, — пропустил вопрос мимо ушей Рейстлин, — поэтому, если ты рвешься к свободе, независимости и прочей лабуде, то тебе стоит пойти с нами.
— Зачем?
— В Нераке ты сможешь стать кем угодно, — заманчиво улыбнулся маг, — и, в конце концов, Соламния по пути и никуда не денется. Вернешься еще к своим рыцарям. А с нами тебе путешествовать будет действительно безопаснее.
«Хорошо поет, — философски отметила Крисания, — а почему бы и нет? Собиралась же я сначала в Нераку, другое дело, что посещать этот темный город я не стану, но вот попутчики мне действительно нужны».
— Да покарает тебя Паладайн, если ты снова меня обманываешь, — вздохнула жрица, — хорошо, я пойду с вами, но только до Соламнии.
Карамон одобрительно хмыкнул, Рейстлин улыбнулся.
— И если объясните, зачем вам такая обуза.
Чародей застонал:
— О, неверующая! Поймешь ли ты, как выматывает постоянное присутствие рядом неотесанного вояки и невозможность поговорить о высоком! И как радостно мне будет видеть в пути не вонючие телеса брата, а милые глазу женские формы.
— Эй, — возмутился Карамон, — полегче про телеса, сам не фиалками благоухаешь.
Маг воина проигнорировал:
— Дошло ли до тебя, о благородная дочь Палантасской аристократии, с упрямостью осла пекущаяся о своей сомнительной невинности?
— Дошло, о сын портовой потаскухи и счетовода, возомнивший себя пупом земли, — в тон волшебнику отозвалась Крисания.
Рейстлин поперхнулся, Карамон рассмеялся:
— Что, братец, утерли тебе нос?
— А ты не так проста, ледышка, — заинтересованно отметил маг.
«Ледышка?» — мысленно удивилась Крисания.
— В путь, друзья мои, — добавил златоглазый. — Да не даст Паладайн нам прийти к Такхизис с другой стороны.
— А что там с другой стороны? — не удержалась девушка.
— Хвост, — лаконично ответил Карамон.
========== Глава 4 Откровения ==========
— Чтоб тебе всю жизнь драконятники чистить! — простонал маг, в очередной раз выливая из сапог мутную жижу. — Карамон, напомни мне, чтобы в следующий раз, когда тебе в голову придет блестящая идея срезать путь, я сразу сбежал в Бездну.
— Да ладно тебе, подумаешь болото.
— Единственное на тысячи миль! Причем непроходимое!
Крисания была с Рейстлином абсолютно согласна, но исключительно из вредности поддерживала Карамона. За три дня, что маленький отряд путешествовал вместе, жрица с волшебником успели несколько раз поругаться и под рык воина столько же раз помириться, причем примирение чуть ли не сразу оканчивалось новой словесной дуэлью. Рейстлин язвил, Посвященная обливала чародея ведрами ледяного презрения, полностью оправдывая данное ей чародеем прозвище «ледышка». Первое время Карамон еще пытался выступать мировым судьей, но потом, осознав всю бесполезность данного занятия, махнул на спорщиков рукой и теперь на протяжении пути угрюмо молчал, изредка запоминая наиболее живописные обороты. Рейстлину же, как, впрочем, и Крисании, подобное положение дел доставляло какое-то извращенное удовольствие.
— Ну почему сразу непроходимое? Мы же идем! — возмутился силач.
— Скорее плывем, — не преминул съязвить маг.
— Ой! — Крисания выловила из сапога лягушонка.
— Поцелуй его, и он превратится в соламнийского рыцаря, — ядовито посоветовал Рейстлин.
— Сам целуй, — гневно фыркнула жрица, стряхивая земноводное с рук, — может, случится чудо, и ты превратишься в нормального человека.
— Чем тебе моя мутация не угодила?
— Моим страдающим чувством прекрасного.
— Мне казалось, аристократки любят золотой цвет.
Крисания посмотрела на мага как на убогого:
— Не в таком исполнении.
— Да за что ж мне это? — взвыл Карамон. — Дурной маг и беглая высокородная девица — замечательная компания для путешествия!
Посвященная страдальца пожалела, Рейстлин — нет.
— Не все же тебе в Утехе куковать, — заметил он, — надо пивной жирок то растрясать.
— Опять ты за свое! Сколько раз тебе говорить, что я больше не пью!
— А кому за это надо сказать «спасибо»?
— Я тебя сейчас в трясину отправлю, — пригрозил воин. — Распустил тут, понимаешь ли, язык свой поганый.
Маг наигранно вздохнул:
— Слышала, ледышка? Никто не понимает моей тонкой душевной организации!
— Три дня назад ты заживо сжег двадцать с лишним человек! — обалдел Карамон. — Какая, к претемному Саргоннасу, тонкая душевная организация?!
— Одно другому не мешает.
— Ты меня удивляешь, брат, — отозвался воин и вернулся к прокладыванию маршрута, — и, знаешь, я уже заранее сочувствую твоей жене, если таковая когда-нибудь появится.
— Не появится, — отмахнулся чародей, — кому захочется жить с уродом?
Крисания бросила на Рейстлина удивленный взгляд и все же спросила:
— Почему ты так странно выглядишь?
— Сбой в фенотипе.
— Что?
— И чему вас, аристократов, только учат? — закатил глаза маг. — Ладно, слушай, все дело в том, что, когда я был маленьким, моя мать случайно уронила меня в чан с жидким золотом.
— И ты не умер? — округлила глаза девушка.
— Ну я же маг! — самодовольно отозвался Рейстлин. — Правда, я тогда так напугался, что еще и поседел ко всему прочему.
Дальнейший рассказ прервал громкий хохот Карамона.
— Хотелось бы мне знать, откуда у нашей матери целый чан золота, да еще и жидкого, — смеялся он.
Чародей обижено отвернулся. Крисания перевела взгляд на силача, ожидая услышать правду.
— После испытаний его так покоробило, — не разочаровал воин, — до этого-то нормальным был, а как из Вайретской башни вышел…
— Таким стал?
— Хуже. Сейчас от Рейста только дети да старики шарахаются, а сначала даже в город не пускали, мол, люди боятся.