— Мне говорили, что черную луну видят только темные маги.
— Чушь, — отмахнулся Рейстлин, — Нуитари может увидеть любой, кто действительно этого захочет. Вопрос лишь в том, так ли тебе нужна черная луна.
Крисания ничего не ответила, вернувшись к рассматриванию неба.
— Ты знаешь, что когда боги сходят на Кринн, их созвездия исчезают? — вдруг спросил маг. — Так, например, созвездие Платинового Дракона погасло во время Третьей Войны Копья.
— Правда? — Крисания приподнялась на локтях, заинтересованно глядя на волшебника. Рейстлин не ответил, внимательно рассматривая девушку. Почему-то сейчас она показалась ему особенно красивой: молочно-белая кожа в темноте как будто светилась, иссиня-черные локоны отражали свет Солинари и водопадом спускались по изящным плечам на полную грудь, невольно притягивающую взгляд.
— Рейстлин? — негромко позвала Крисания. Маг медленно перевел взгляд на ее лицо, задержался на нем, затем все же посмотрел в серые глаза.
— Извини, я задумался.
«Я вижу», — мысленно хмыкнула жрица, но вслух ничего не сказала, поднялась и подсела к волшебнику.
— Не возражаешь?
Рейстлин качнул головой и, не удержавшись, бросил тоскливый взгляд девушке на колени.
— Да ложись уж, — рассмеялась Крисания, — маленький мальчик.
Чародей обрадованно улыбнулся и тут же вытянулся во весь рост, откинув голову жрице на колени.
— Нечасто мне разрешают подобные вольности, — довольно промурлыкал он, прикрыв глаза.
Крисания мягко рассмеялась, отмахиваясь от назойливых мыслей о приличиях и мнении папеньки о ее нынешнем поведении.
— Сколько же тебе лет, развратитель юных аристократок?
Маг усмехнулся:
— А сколько дашь?
— На вид, сорок, может чуть поменьше.
— Не угадала, мне всего лишь двадцать восемь.
— Так мало? Мне казалось, все маги — пожилые люди, — задумчиво заметила Крисания.
— Как видишь, бывают и исключения, но ты права, двадцать восемь — мало для мага, я бы даже сказал, очень мало, особенно для такого великого и ужасного, как я!
Глаза Рейстлина смеялись. Жрица тоже улыбнулась, но все же невольно вспомнила другого «великого и ужасного», и воспоминания эти ей очень не понравились.
— Что-то ты загрустила, — заметил волшебник, снизу-вверх глядя на Крисанию. — О чем вспомнила?
— Скажи, Рейстлин, может ли какой-нибудь маг обойти защиту Паладайна и сотворить свое черное колдовство?
— Может, — уверенно ответил чародей, — если этому магу покровительствует Такхизис.
Крисания нервно прикусила губу, Рейстлин выжидательно замолчал.
— Ты что-нибудь знаешь о черном маге Маджере? — все же решилась она.
— Знаю, — протянул чародей, — а что тебя интересует?
— Он живет в Палантасской Башне?
— Допустим.
— Без «допустим». Пожалуйста, Рейстлин, это очень важно!
— Если «очень важно», то рассказывай все с самого начала, а не начинай с глупых вопросов.
— Не могу.
— Почему?
— Не хочу, чтобы ты пострадал из-за моего длинного языка.
— Какое благородство, ледышка, я сейчас расплачусь, — ядовито отрезал чародей, — а тебе не приходило в голову, что я все-таки не беззащитный мальчик и могу сам за себя постоять?
— Я не могу. Прости, Рейстлин, но этот маг… Он чудовище!..
Крисания упрямо сжала губы. Волшебник смерил ее странным взглядом и иронично заметил:
— А я всегда знал, что ты не способна на комплименты.
— Что?
— Маг Маджере — это я. Убьешь меня теперь, светлая жрица?
— Глупая шутка, — покачала головой Посвященная, не обратив внимания на вторую часть фразы. — Ты не можешь быть магом Маджере!
Рейстлин вскинул брови:
— Ты сейчас будешь меня убеждать, что я — это не я? — насмешливо уточнил он. — Ну, если уж мне не веришь, разбуди Карамона, он подтвердит, что мы — братья Маджере.
— Ты не можешь быть таким чудовищем! — с отчаянием воскликнула Крисания и попыталась вскочить. Рейстлин обхватил ее за талию и заставил остаться на месте.
— Кто тебе сказал, что я чудовище? — взгляд золотых глаз стал внимательным.
— Велор, жрец… он показывал, бросил какой-то камешек, и появился образ, еще он рассказывал много чего… — запинаясь, отвечала Крисания, стараясь не смотреть на мага.
— Он сказал, кто дал ему камень?
— Какой-то светлый маг.
— Пар-Салиан! — скривился Рейстлин. — Опять этот старик пытается меня извести!
— Ты действительно маг Маджере? — уронила девушка, сжимая руки в кулаки и стараясь скрыть дрожь.
— Чего от тебя хотели твои светлые братья и сестры?
— Откуда ты знаешь, что я жрица?
— Оттуда, ты молишься каждый раз, когда думаешь, что тебя никто не видит.
«И это заметил, — с тоской подумала Крисания, — о, Паладайн, я бежала от смерти, а в итоге пришла к тому, от кого бежала. Прости меня, небесный отец, боюсь, я не знаю, чем для меня закончится эта ночь».
— Так чего они хотели?
«Интересно, как быстро я умру, если скажу правду? — невольно мелькнула мысль. — Темные маги ведь не оставляют за спиной своих потенциальных убийц?»
— Я не могу ответить на этот вопрос, — прошептала Посвященная.
Рейстлин сел. Девушка дернулась, когда сильные пальцы ухватили ее за подбородок и настойчиво развернули лицом к магу.
— Не зли меня, ледышка, — чародей говорил тихо, но от его голоса у Крисании похолодело внутри, а по спине забегали мурашки, — твой заботливый жрец хоть и основательно промыл тебе мозги, но все же доля истины осталась и в его словах. Я не чудовище, Крисания, я не приношу в жертву детей, не калечу стариков, я вообще без особой надобности никого не убиваю. Но я умею быть жестоким. Провинившиеся попадают в мою лабораторию и умирают там месяцами долго и мучительно. К тому же, некоторые мои эксперименты иногда требуют определенных жертв. Звание величайшего черного мага все же не дается просто так, — Рейстлин сделал паузу. Хватка на подбородке ослабла, большой палец, как будто случайно, коснулся губ замершей жрицы. — Я не трону тебя, пока мне это невыгодно, также сдержу обещание и доведу тебя до Соламнии, если ты все еще хочешь туда попасть, — продолжил он, — но я хочу знать, с кем имею дело. Поэтому, повторяю вопрос: чего от тебя хотели жрецы?
— Я не могу сказать, — собрав последние крохи мужества, ответила Крисания.
Рейстлин внимательно посмотрел ей в глаза, словно пытаясь отыскать в них что-то, а потом устало произнёс:
— У меня много врагов, Крис, и я не всегда могу уследить за всеми, но я, как и многие, очень хочу жить, а ты упорно отказываешься говорить, какую пакость светлые фанатики готовят мне на этот раз.
— Потому что я тоже очень хочу жить! — вырвалось у Крисании.
— Предлагаю договор о ненападении, — улыбнулся маг и протянул жрице руку, та осторожно ее пожала.
— Они хотели, чтобы я отправилась в Башню и уничтожила тебя, — тихо сказала Посвященная.
— Ну да, а я внучатый племянник Гилеана, — криво усмехнулся маг. — Ни одному жрецу в одиночку еще не удавалось даже пройти Шойканову Рощу, окружающую Башню. Почему они решили, что у тебя получится?
— Они посчитали, что Паладайн поможет мне.
— С чего бы Светлому Богу лично помогать тебе?
— Я Посвященная, — окончательно раскрыла карты Крисания.
Какое-то время Рейстлин просто молча сидел с непонимающим выражением лица.
— Даламара выгоню к драконьей матери, — с чувством прошептал он, не отрываясь глядя в смеющиеся серые глаза жрицы, затем тихо вздохнул и откинулся обратно ей на колени. — Этот несчастный эльф полгода следил за храмом и, тем не менее, умудрился профукать Посвященную! — продолжил негодовать чародей.
— Следил за храмом? Зачем?
— Чтобы предупредить меня, когда жрецы соберутся в город. Мы с братом ехали в Палантас за тобой, Посвященная.