С тех пор он начал присматриваться к своей избраннице, и то, что раньше счел бы случайностью или неважностью, принялось накапливаться и расти снежной шапкой над крыльцом, грозя однажды сорваться ему на голову.
Кощей продолжает улыбаться. Из уголка губ стекает вниз по подбородку струйка крови, но его подобное нисколько не волнует. Черты заострились, стройность тела едва ли не на глазах становится отвратительной худобой, от вида которой начинает сводить желудок и срываться дыхание. Не сразу Ваня понимает, что поднес ребро ладони ко рту и впился в кожу зубами — только ощутив привкус крови.
— Меня и так все устраивает. Вид твой нынешний удовлетворяет полностью, — произносит Марья, томно вздыхая.
— Наслаждайся.
Ваня не жив, но и не мертв тоже. Он помнит множество сказок, во всех них выпущенный из неволи Кощей уносит с собой красную девицу. Ваня думает, что не пошел бы и не пойдет вызволять Марью ни за какие блага.
— Да не к спеху мне, — Марья громко смеется и облизывает алые губы. — У меня свой ненаглядный есть, на тебя такого хоть и смотреть отрадно, а неправильно как-то.
Кощей хмыкает и замолкает.
Оглядев напоследок дело своих рук, Марья закидывает плеть в темный угол, разворачивается и выходит прочь. Ваня окончательно сползает на пол.
— Сейчас сполоснется наскоро, тебя искать станет, — голос Кощея не утрачивает ехидства.
Если закрыть глаза, можно представить, будто с ним не произошло ничего ужасного. Ваня понимает: за ночь раны Кощея затянутся. Кровотечение же в его собственной душе только усилится.
— Ты меня чай не слышишь? — ухмыляется Кощей, и это невыносимо. От осознания же, что изувеченный изможденный пленник владеет собой гораздо лучше молодого мужчины, которого никто и пальцем не тронул — гаже всего. Ваня не замечает текущих по щекам горючих слез, знает лишь: больше так продолжаться не может.
— Как тебя освободить?! — спрашивает прямо. Затем, разумеется, обзывает себя идиотом, ведь любому мальцу известно: сила Кощея — в воде.
— Иван… — вот теперь он говорит бесконечно устало. Сказать бы смертельно, да неподвластен ей Кощей. — Ты же понимаешь, что случится, стоит тебе напоить меня?
— А я и не против, — произносит Ваня уверенно.
— Вырвусь на свободу, схвачу Марью, тебе же ее и выручать придется.
Ваня не собирается отвечать, только головой качает, подступает к неисчерпаемой бочке с водой, к ковшу тянется.
— Дверь! — останавливает его голос Кощея. — И ладанку сними.
Ваня лишь с облегчением выдыхает: боялся, снова Кощей отговаривать его возьмется. Закрывает дверь на засов дубовый, оберег же с шеи рвет и в темный угол бросает. Правда ли, будто шнурок черный гадючкой обернулся, нелепица ли — неважно.
— Дурак… — роняет Кощей с сочувствием и печалью. — Не станешь вызволять свою суженную, и года не пройдет, понесется по земле весть, будто томится у Кощея Бессмертного в заточении краса-девица. Не ты так другой дурак приедет.
— Но можно же иначе? — Иван чуть ли не умоляет, поднося к губам Кощея ковш за ковшом. Тот пьет, но и говорить не забывает. Как ему удается подобное, Ваня не имеет ни малейшего представления. Впрочем, куда ему? Он сам от подобного количества выпитого давно лопнул бы.
Кощей больше не выглядит изможденным и тощим, плечом повел — цепи с него спали тотчас. Стоит перед Ваней богатырь, каких поискать: высок, строен, черные глаза ярче звезд сверкают, волосы вороновым крылом плечи устилают. Лишь голос прежний, нисколечко не изменившийся.
— Иначе? Не красть Марью, советуешь?
Ваня кивает и на оберег косится, вздыхает, а мысленно машет рукой, думая: «В лед — так в лед».
Кощей щурится, вроде даже и довольно, затем смеется долго и вволю, наслаждаясь звучанием собственного голоса.
— Будь по-твоему, добрый молодец, — молвит, щелкая пальцами.
В тот же миг закручивается вокруг них вихрь колдовской.
— Смотри, не пеняй после.
— Не буду, — обещает Ваня.
Кощей хватает Ваню за плечи и уносит далеко-далеко в свое царство, только Марья Моревна их и видела.
Дополнительные материалы
Без описания
Кощей от ULULA
Автор иллюстрации ULULA. Моревна
