— Кто-то идет, — сказал Филин, глядя в окно.
К воротам дома действительно направлялся охранник соседнего дома.
— Скажи ему, что все в порядке. — Игнатьев ткнул пистолетом в спину Толочко.
— Не могу, — ответил тот, — действие сыворотки правды еще не кончилось.
Игнатьев громко и смачно выругался.
— Девипам, — воскликнул Опарин. — Давай, коли.
Ни секунды не думая, Игнатьев всадил в Толочко шприц.
— У вас все в порядке? — спросил охранник, подойдя к воротам.
— Да, — произнес Толочко, выглядывая в окно, — чистил пистолет, случайно выстрелил.
Секундой раньше эту фразу произнес Игнатьев приказал Вольдемару повторить ее в окно.
— Будьте осторожней! — Охранник ушел.
— Что теперь с ним делать? — спросил Опарин, смотря на замороженное лицо Толочко.
— Сними с него наручники, это теперь овощ, — ответил Игнатьев.
Взор Толочко стал чистым и светлым, как у идиота. Он стоял тихо, с безучастным видом.
После короткого совещания они вытерли с пистолета отпечатки пальцев Филина. А потом заставили Толочко подержать оружие в руках. Бросив ствол на пол, осторожно вышли из особняка через задний вход и ушли дворами вместе с Толочко.
Некоторое время его держали на конспиративных квартирах, которые находились в распоряжении Дровосека. А когда Игнатьев получил страховку за взорванную дачу, то предложил вывезти пленника куда-нибудь подальше и бросить.
Они заметили, что несколько часов после принятия препарата пленник был как зомби. Он выполнял любые команды. Затем взор Толочко становился осмысленным, но он ничего не помнил.
Рано утром Филин и Дровосек сделали Толочко укол девипама, затем привезли в аэропорт Домодедово. Договорились так: какой рейс уходит первым, на том и полетим.
Ближайший рейс улетал в Екатеринбург. На него и взяли билеты. Для Толочко Игнатьев специально раздобыл документ прикрытия.
В екатеринбургском аэропорту Кольцово они сели на автобус, идущий до аэровокзала. Поскольку и Филин, и Игнатьев были в Екатеринбурге первый раз, они решили: доедем до конечной (аэровокзал), там оставим «клиента» и сразу же поедем назад. В Москву можно было улететь в тот же вечер.
В автобусе они забрали у Толочко липовый паспорт, который Игнатьев должен был еще вернуть в свою контору».
— Молодые люди, а вы разве не выйдете здесь? — спросила кондукторша у троих мужчин, оставшихся в пустом автобусе.
— А в чем дело? — спросил Игнатьев.
— Все вышли.
— Но мы-то не вышли.
— Да вы понимаете, — кондукторша замялась, — у нас уже обед. Мы хотели уехать. А вам всего одна остановка осталась, может, вы выйдете?
— Ладно, пошли. — Филин толкнул Игнатьева, они подхватили под руки третьего и вышли. «Надо же, так рано, а уже напились», — неодобрительно подумала женщина, глядя на отвисшее лицо третьего.
— Ну и куда дальше? — спросил Игнатьев. — Не оставлять же его на улице. Холодно, замерзнет.
Филин посмотрел через дорогу и увидел надпись на здании: Автовокзал Южный.
— Вон туда. — Филин указал на вокзал.
В сутолоке вокзала никто не обратил внимания на троих мужчин, поднявшихся на второй этаж. В зале ожидания двое посадили третьего товарища на лавочку.
— Посиди здесь, братан, мы за пивом, — бросил мужчина с приплюснутым носом и чуточку кривыми ногами. И двое ушли…
Эпилог
«ФСБ обезврежены боевики подпольной исламской организации, готовившей государственный переворот. В ходе спецоперации оперативники задержали более 120 членов движения «Братство во имя истинного ислама». Все они, как отметили в центре общественных связей ФСБ, проживали в России незаконно, без соответствующих документов».
Мужчины, которые обещали Аминат принести пояс шахида, ушли и не вернулись. Женщина не знала, что они погибли на повороте в деревню Митьково. Не ведала она и о том, что в тот же день ФСБ решила взять сразу всех боевиков, находящихся под наблюдением.
Несколько дней она просидела одна в пустой квартире. Ничего не ела. Потом пришел незнакомый мужчина, который представился Хамзатом. Ни слова не говоря, он отвез ее на рынок. Аминат думала — час пробил и мысленно готовилась встретиться с Абу. Но ее поставили за прилавок.
— Будешь торговать, пока мы не придем, — сказал Хамзат, — и помалкивай.