Впрочем, это было лишнее замечание. Чеченские женщины и так молчаливы. Аминат, наверное, до сих пор стоит за прилавком, продает начинающий вянуть укроп и ждет, когда придет ее время и она наденет пояс шахида и вознесется к возлюбленному Абу.
— Молодой человек, сфотографируйте нас, пожалуйста.
Миловидная блондинка протянула «мыльницу» Ветрову.
Он спешил по своим делам через Красную площадь. Но на женщину с двумя малышами-сорванцами обратил внимание.
— Конечно, — принимая фотоаппарат, он заметил, что руки у нее огрубевшие, обветренные, поцарапанные.
Ольга встала на фоне Мавзолея, прижав к себе двух неугомонных сыновей в надвинутых на глаза кепках. И подумала, что глаза у этого мужчины, который фотографировал их сейчас, как у того мальчика, самого первого. Она разглядела его в прицел, когда метила в голову, и рука чуть дрогнула. Пуля попала в шею, пробила аорту. Кровь хлестала фонтаном. Мальчишка-солдатик пытался зажать ее рукой, но тщетно. Она смотрела в оптику, как он умирал. И тошнота подкатывала к горлу.
С тех пор много воды утекло, и много было таких мальчиков. Ее сердце огрубело, как и руки. Но своего первого она помнила.
— Готово. — Ветров улыбнулся. — Давайте я вас еще на фоне собора Василия Блаженного щелкну.
— Сфотографируете, — с улыбкой уточнила Ольга.
«Очень милая женщина, — подумал Андрей. — Я мог бы стать ей мужем и заботливым отцом для этих забавных сорванцов. Как она хороша! А пацаны ни на секунду не могут остановиться. Эй, ребята, снимок смажете». У него на душе стало тепло. Но голос разума подсказывал: двое чужих детей — это все-таки перебор. К тому же Андрей, как и Ольга, никогда не знакомился на улицах. Он вернул ей «мыльницу». И ушел. Их пути, пересекшись на минуту, разошлись навсегда.
«Сегодня был убит министр чрезвычайных ситуаций Таджикистана Усмон Налибшоев. Его машина взорвалась в центре города.
Президент Таджикистана заявил, что теракт направлен на дестабилизацию обстановки в республике».
…Как установило ГРУ, Усмона взорвали по приказу шейха Мансура. Тот решил, что Усмон его предал. Иначе почему его в Москве отпустили, а сопровождавшие его два верных сына Аллаха стали шахидами? И потом арестовали еще сто двадцать верных воинов?
Ветрову сказали, что тема «потеряшек» газете больше не интересна. «Один раз написал, и хватит, — сказал редактор отдела расследований. — Теперь об этом многие пишут, да и по телевизору в программе «Жди меня» показывают чуть ли не каждую неделю. Так что ищи что-нибудь эксклюзивное».
Поэтому, когда Ветрову позвонил собкор из Екатеринбурга и рассказал про странный случай, Андрей попросил того не беспокоиться. Несколько месяцев он действительно не публиковался. В конце года ушел в отпуск. Потом — череда новогодних праздников. Пока вошел в колею — время и пролетело. Так что у Ветрова все в порядке.
А вот с шахидами вышел казус. Когда Ветров принес материал про них, начальник уже и забыл, что давал ему это задание.
— Материал хороший, — сказал шеф, — а какой информационный повод? Кого-то взорвали?
— Нет.
— Жаль, очень хороший материал. Вот что: ты не выбрасывай его. Положи в досье, а как кого-то взорвут, сразу принесешь.
«Цинично, зато профессионально», — подумал Андрей, бросая статью в ящик письменного стола.
«Я — Толочко, — мысленно повторил он. — Не может быть, чтобы я оказался этим мерзавцем… Нет: я Филин! Или Опарин! Ну хотя бы Ветров! Почему обязательно Толочко?» Он сидел на тюремной шконке и беззвучно плакал.
— Почему я так много знаю про этих людей и ничего не знаю про себя? — спросил Вольдемар у следователя, закончив читать уголовное дело.
— Вы изучали этих людей, — спокойно произнес следователь, — вели за ними наблюдение. Вам докладывали, и вы знали про них все. А себя человек никогда не знает.
Теперь к нему во сне приходил Усмон. Стрелял в него из пистолета, но никак не мог попасть. Вольдемар убегал. И так каждую ночь.
В суде все прошло без сучка и задоринки. Доказательная база была сильная: есть орудие убийства (пистолет с отпечатками пальцев Толочко), есть показания свидетеля, что сразу после выстрела Толочко был дома и заметно нервничал, но не пустил охранника в дом. Не было мотива. Но осмотр места происшествия показал, что в доме все разбросано. Возможно, была ссора. Генерал убил своего помощника. А затем в состоянии стресса потерял память. Или принял какой-то секретный препарат, который нашли в доме и сразу же опечатали. А потом отправили в какой-то институт.