— Танк! Танк! На нас едет! — тонким голосом крикнул слева восемнадцатилетний Василь Головко. Неописуемый ужас отразился на его лице. Он бросился к задней стенке окопа и стал карабкаться наверх. Кубеш стянул его вниз.
— Назад! Куда бежишь, сумасшедший?
Со дна окопа на него глянули неподвижные, остекленевшие глаза. Каска откатилась в сторону, сквозь зеленый вязаный шлем чуть выше уха проступала кровь. Стальная метла пуль прошлась по брустверу, вздымая снег и землю. Краем глаза Кубеш заметил, как упали еще два бойца. Глухо ударило орудие.
— Пропустите танки! — ревел Кубеш. — Остановите пехоту!
Взрыв! Бруствер взлетел на воздух. Густо посыпались смерзшиеся комья земли. У Кубеша вдруг поплыли перед глазами растерянные, вопрошающие лица бойцов. Прямо на окоп в облаках дыма накатывался огромный танк. Взгляд Кубеша вдруг наткнулся на противотанковое ружье в окопе, выдававшемся вперед подковой; оно беспомощно торчало стволом кверху. Кубеш пробежал по короткому соединительному окопу, перескочил через убитого заряжающего и отстранил бессильно обвисшее тело стрелка. Судорожными движениями засунул длинный заряд и защелкнул затвор. Кубеш уже не укрывался: ему было все равно. Он прижал приклад к плечу и тщательно прицелился в смотровую щель танка. Казалось, танк вот-вот поднимется на дыбы и раздавит его гусеницами. Раздался выстрел. Больно отозвалась отдача приклада. Танк подскочил и задергался на месте. По инерции он еще немного въехал на бруствер и накренился. «Попал», — с радостным удивлением понял Кубеш. Кто-то бросил противотанковую гранату. Под гусеницами танка взметнулся огонь. Ударной волной Кубеша швырнуло в сторону, сорвало каску. Как в горячечном бреду, до него донеслись пулеметные очереди. Он стал подниматься с земли, отыскивая на ощупь винтовку, валявшуюся на затоптанной глине окопа. Следующий танк с оглушительным грохотом переезжал окоп. Кубеш посмотрел вокруг и увидел, как танки съезжают по склону к деревне. Где-то внизу ржала испуганная лошадь. Дно окопа было усеяно телами. Лишь кое-где поднимались отдельные фигуры. Впереди звучали лающие немецкие голоса. Кубеш почувствовал холод в затылке. Немецкая цепь приближалась к окопу.
— Пехота! — выкрикнул он не помня себя. — Задержать пехоту!
Как во сне, услышал он треск «максима», заработавшего где-то поблизости. Кубеш яростно нажал на спуск. Вражеские солдаты, раскидывая руки, начали падать, корчась на снегу. Некоторые побежали назад. Унтер-офицеры подгоняли солдат. Поредевшие кучки уже приближались к брустверу. Кубеш прицелился в фигуру длинного немца, который ползком продвигался вперед, выстрелил. Немец дернулся, голова его упала в снег…
Трижды ходили гитлеровцы в атаку на окоп первого взвода. И трижды были отбиты.
Внизу, в деревне, громыхали танки, горели хаты. Из взвода Кубеша в окопе на склоне осталось только четыре бойца. От церкви к ним прибежал связной и передал приказ надпоручика Яроша занять круговую оборону.
Прячась за домами, они с боем стали отступать. Неожиданно кто-то крикнул:
— Они сзади нас!
Кубеш обернулся: по дороге за церковью шли танки. «Надо спешить на помощь Ярошу», — мелькнуло у него в голове.
— За мной! — крикнул он охрипшим голосом.
Из окопов перед церковью слышалась стрельба. Стены церкви решетили пули. Поперек разбитых перил на выступе звонницы висел убитый телефонист. Внутри церкви санитарки торопливо перевязывали раненых. Надпоручик Ярош, без головного убора, с перевязанной головой, сбежал по ступенькам. В руке он держал автомат. Сквозь бинты на лбу просачивалась кровь.
— Кто способен держать оружие, — крикнул он, пылая яростью, — за мной!
Доктор Шеер подбежал к нему и предложил перевязать рану, но Ярош выскочил на улицу. За ним устремилась горстка бойцов в бинтах.
— Ты беги туда, — показал он одному, — а вы сюда.
— У меня нет патронов.
— Найди в окопах.
Кругом рвались снаряды. Низко над землей стелилась пелена удушливого чада. Около дороги вспыхнула вдруг соломенная крыша хаты. На противоположной стороне трещал пулемет Игнаца Шпигеля.
— Пан надпоручик, — крикнул кто-то, — укройтесь!
Из-за горящей хаты вынырнул танк, и около него засуетились серые шинели. Потом они стали прыгать через забор, устремляясь к церкви. Ярош пригнулся, крепко сжал автомат и открыл огонь по немцам.