— Я ощутила, как он вошел в Сердце Мира, — сказала Алгонквин. — Это доказательство.
Это в его интересах, — прошептал монстр, его многочисленные глаза были недоверчивыми. — Но его верность тебе не доказана. Ты не ощущаешь магию?
Она не могла ничего ощущать. Но Море Магии бушевало как океан во время урагана и до того, как Мирон пробудил СЗД, и большая система долго успокаивалась.
— Это иссякнет, — уверенно казала она. — Иначе я убью мага и уничтожу город его духа. В этот раз — навсегда, — она оглянулась на Мирона. — Но ты говоришь мне правду?
— Я никогда не говорил иное, — сказал Мирон. — Это ты врала.
Он поднял голову, глядя поверх ее воды на тёмную тень за ней.
— Я узнал многое в Сердце Мира, Алгонквин. Например, я знаю, что такое твой Левиафан, и я это не потерплю.
— Мои поступки — не твое дело, — холодно сказала она. — Я — Хозяйка Озер. Ты — просто человек.
— Я куда больше этого, — сказал Мирон. — Я — Мерлин, защитник человечества. И я нужен тебе для управления печатью.
Она замерла.
— Это угроза?
— Да, — он смотрел на нее. — Личные амбиции в сторону, я действовал по твоему плану, чтобы изгнать Смертных Духов, потому что хотел сделать этот мир безопасным для людей, а не для того, чтобы ты играла нашим будущим с темным божеством. Я знаю, что Левиафан тут по твоему приказу, и из-за него печать Мерлинов и треснула. Но, как бы он ни попал сюда, Безымянному Концу нет места в здоровом измерении. Прогони его, или я сотру все, что сделал.
Волны кружились в затопленной Яме, гнев Алгонквин стал расти.
— Ты мне угрожаешь? Я — земля, на которой ты стоишь, дурак. Мне не будет указывать умирающее насекомое!
Улыбка Мирона стала раздражающей.
— Если бы так было, ты не согласилась бы со мной работать. Похоже, тебе нужны мы, умирающие насекомые. Ты должна это принять, потому что я победил тебя сегодня больше, чем он когда-либо, — он кивнул на Левиафана. — Его победа — твое поражение. Он — Безымянный Конец, сила, которая пожирает павшие измерения. Ему не нужно, чтобы ты преуспела. Он получит то, что хочет, если ты провалишься. Я же поставил на кон так же много, как ты. Я хочу, чтобы ты победила, потому что мы разделяем будущее. Это делает меня надежнее, чем он.
Алгонквин нахмурилась. Это было правдой.
Нет, — прошипел Левиафан, его огромная тень оказалась над ней. — У нас сделка, Алгонквин.
— Да, — она посмотрела на него. — Но потому он прав. Наша сделка была в том, что ты будешь служить мне, пока я не провалюсь. Только если я не справлюсь, я дам тебе закончить работу. Я всегда знала, что ты согласишься, только думая, что я не могу победить. Я победила, Левиафан, — она посмотрела на его тени. — Ты мне уже не нужен.
Я всегда буду тебе нужен, — прогудел он, его голос дрожал в ее воде. — Ты вызвала меня сюда. Дала мне имя. Я — твой конец, Алгонквин. Я не уйду пустым, когда сделка еще не завершена.
— Она завершена! — закричала она, поднимаясь перед ним. — Магия обрезана! За день море успокоится, и этот избыток исчезнет. За год магия станет такой, как в первую ночь. Когда магии будет так мало, Смертные Духи не смогут угрожать нам, как бы много людей ни было. Мир снова будет принадлежать земле, как всегда должно было быть. Я победила, Левиафан, и то, что ты не можешь принять поражение, доказательство, что Мерлин говорит правду.
Это так? — огромная тень стала распространяться, заполняя Яму щупальцами, которые тянулись и разделялись, неслись по затопленной земле и к оставшимся колоннам Небесных путей. — Бедная Алгонквин, ты стала такой наивной. Такой отчаявшейся. Ты была самым мудрым духом, но теперь любой маг-шарлатан может очаровать тебя. Он говорит, что ты хочешь слышать, а ты ведешься.
— А ты тратишь мое время, — Алгонквин собрала воду, оказалась выше него. — Ты был хорошим запасным планом, но победителями это не нужно, да? Я не жалею о нашей сделке. Только из-за тебя я смогла сегодня победить, но это кончено. Мы оба играли, и я победила.
Она указала водой на небо, наполненное дымом.
— Иди, Левиафан. Найди новую добычу, потому что тут больше для тебя охоты не будет.
Алгонквин давно хотела это сказать. Шестьдесят лет, если точно. Слова ощущались приятно, как она и представляла, но была проблема, потому что Левиафан не ушел. Он даже не слушал. Он парил во тьме, в затопленной Яме кишели его щупальца, тянущиеся во все стороны.