– Но твои предки не здешние, верно?
– Верно. Они в Бате живут.
– По-твоему, что Бат, что Лондон – без разницы?
– Этот район Лондона – все равно что их район Бата. Папа преподает актерское мастерство, мама – творческое письмо. Этот район им не по карману, но многие покупатели очень похожи на моих предков.
– А твои предки не станут голосовать за выход?
– Конечно нет. Еще не хватало.
Джозефу даже в голову не приходил такой ответ – «еще не хватало». Он считал, что каждый проголосует по-своему. Естественно, вариантов только два, но он вполне допускал, что, к примеру, мамаша Кэсси вполне может проголосовать не так, как отец. А теперь выходило, что все разделятся на «они» и «мы», только пока неясно, в какой лагерь кого занесет.
– О Фарадже я, честно скажу, вообще забыл, – сказал Джозеф.
– Его все терпеть не могут, – добавила Кэсси.
– Так и будем целый день в витрину таращиться? Я вам не за это деньги плачу, – с порога одернул их Марк.
Они вошли в торговый зал.
– Вы уверены, что вам нужен этот плакат? – спросила Кэсси.
– А что такого?
– Многим не понравится, – ответила Кэсси.
– У меня другой есть – заменить?
– А на другом что написано?
– «Европа – Сила». И первые буквы – красным: получается ЕС. Гениально придумано.
Только Марк способен заявить, что это гениально, подумал Джозеф. Подтянуть к слову «Европа» какое-нибудь слово на букву «С» – большого ума не надо.
– Постойте, – встрепенулась Кэсси. – Значит, вам ничего не стоит поменять один плакат на другой?
– А мне-то что? Мне пофигу.
– Вы еще не определились, как будете голосовать?
– Я – за выход. Нечего бюрократию кормить. И албанцев этих.
– Албания не входит в ЕС.
– А кто входит?
– Испания, Франция, Польша, Ирландия, Германия, Италия… Вы хотите, чтобы я все страны перечислила?
– Ну, поляков тоже нечего кормить.
– Тогда зачем же выставлять плакат, который призывает к обратному?
– Если ты мне докажешь, который лучше для бизнеса, я и поменять могу, почему ж не поменять?
– Да потому, что вы декларируете то, во что сами не верите.
– Послушай. Меня, к примеру, от печенки воротит, но это ходовой товар, и чем больше народу ее покупает, тем лучше. Разве тут не одно и то же?
– Печенка – это не принципиальная жизненная философия.
– Для кого как.
– Нелюбовь к печенке – это философский принцип?
– По мне – да. Я в первую очередь бизнесмен и только во вторую – философ.
Во вторую? – усомнился про себя Джозеф. Это большой комплимент. В пятьдесят с лишним Марк, в котором росту под два метра и живого веса сто двадцать кило, такой же философ, как слон – балерина.
Похоже, Кэсси сдалась, но Джозеф ее не осуждал. Они пошли в подсобку надевать фартуки.
Около девяти утра ему пришло сообщение от Люси. Недели три они не общались: с того дня, когда он согласился посидеть с ее сыновьями. Она даже перестала заходить в магазин – ну или подгадывала время так, чтобы им не пересекаться. Сейчас она просила у него прощения, и он тут же ответил, что, мол, все нормально, однако факт есть факт. Совестно стало, не иначе. Тем не менее он по ней скучал. От этой эсэмэски прямо кайф словил, даже утренняя хмарь улетучилась от какой-то искры. Чтобы прочесть сообщение, он зашел в туалет: Марк не любил, когда продавцы за прилавком в телефоны смотрели.
Она спрашивала, бывает ли у него обеденный перерыв, и если да, не зайдет ли он к ним на яичницу с беконом. Мальчишки соскучились.
Жила она в пяти минутах – даже на транспорте ехать не надо.
с ними нужно посидеть? – набрал он. В шутку.
Ох. Нет. Что вы.
Именно так. Заглавное О, заглавное Н, заглавное Ч, да еще точки понатыканы. Сразу видно – училка, но Джозефу это в ней нравилось едва ли не больше всего остального. А почему – он и сам не знал. Никогда ему так грамотно не писали – это оказалось в новинку. И было в этом что-то завлекательное. Хотя что может быть завлекательного в правописании? Ответа он не находил, но поймал себя на мысли: а каково, интересно, с такой переспать? И еще напомнил себе быть повнимательней. Вряд ли ее привлечет чужая неграмотность, как его привлекла чужая грамотность. У нее дети. Ему не улыбалось встать с ними на одну доску.
Выхожу в 12:30, напечатал он. Не стоило ли ради нее уточнить: «в 12:30 утра»? Хотя почему «утра»? «Дня». Или, например: «по полудне». Или «по полудню»? Решил оставить как было. Идея понятна.
Глазунья пойдет? – спросила она.
Да
Поразмыслив, он добавил восклицательный знак: