Потом я начал бегать от одного к другому – орать, пинать, хлестать по щекам. Все бесполезно. Озарение пришло, как всегда, неожиданно. Я бросился к Эдмунду и, немного порывшись в его заплечном мешке, достал «светолуч». Помнится, эта штука прожигала кожаную обивку дивана, значит, замечательно справится с задачей согревания моих друзей. Главное только не чересчур усердствовать, а то ведь и поджарить можно. Я щелкнул тумблером, и направленный синий луч света впился в противоположную стену. Ну-ка, ну-ка...
Первый, как наиболее закаленный, очнулся орк, и я, ободренный успехом, с удвоенным усердием продолжил водить лучом по лежащим вповалку друзьям. Ричарду случайно подпалил хвост, зато проснулся кот мгновенно. Потом одни за другим очнулись все остальные. В себя приходили сразу, без зевоты и потирания глаз, как бывает после обычного сна. Тут же вскакивали с пола и начинали прыгать и растираться, пытаясь согреться. Однако мороз отступил сам, в тот момент когда Эдмунд, последний «соня», разлепил глаза. Иней, покрывающий стены, мгновенно испарился, а в туннеле стало, как и прежде, безветренно и душно. А с уходом последнего следа морозного колдовства где-то вдалеке раздался протяжный воющий крик, который обычно издают перед смертью киношные злодеи.
– Если кто-то сумеет прервать магию ледяной ведьмы, то она погибает, – пояснил просвещенный в таких делах Моркрег.
Мы с умным видом переглянулись, но все же поспешили продолжить путь. Мало ли какие еще сюрпризы подготовил обиженный в лучших чувствах наместник.
Факелы подожгли с помощью того же «светолуча», но буквально сразу же после этого машинка окончательно и бесповоротно потухла. Эдмунд, чуть не плача, сказал, что у нее сел магический генератор, а мне осталось лишь виновато развести руками. Не рассчитал. Зато теперь понятно, что техники в чистом виде в этом мире не существует, а все чудесные машинки «ужаса» так или иначе созданы с помощью магии. Интересный симбиоз получается.
Дальнейший путь описывать бессмысленно. Бесконечные повороты, изгибы, спуски и подъемы. Не могу сказать точно, сколько времени мы провели в туннелях, но я успел их порядком возненавидеть. Несколько раз останавливались на непродолжительный отдых, потом захотелось есть и пить. На наши вопросы о том, долго ли еще идти, Эдмунд отвечал, что недолго и что выведет нас поближе к какому-нибудь лесу или речке, чтобы мы смогли подкрепиться. Однако, пройдя очередной поворот, мы оказались не на поверхности, а в огромной пещере, свод которой нависал над нами метрах в пятнадцати, а стены терялись в густой мгле.
– А где солнышко?! – с сарказмом поинтересовался Ричард, плотоядно глядя на «глубинного ужаса».
– Ничего не понимаю, – расстроенный, произнес тот. – Мы же правильно шли!
– Значит, неправильно, – задумчиво сказал я, безуспешно вглядываясь в окружающее пространство. – Эх ты Сусанин!
– Антоний, а давай я его съем, – предложил кот. – Польза от него как от проводника нулевая, а кушать очень уж хочется.
Я насмешливо глянул на пришибленного студента и ответил решительным «нет». Почему-то казалось, что мы непременно выберемся из туннеля, причем в самое ближайшее время. Вот сейчас я немного посижу, подумаю...
Однако подумать мне не дали. Где-то в глубине пещеры раздался протяжный гул, будто кто-то очень остроумный решил поиграть на трубе в метро, и через мгновение над нами нависла огромная голова. Я никогда не видел драконов, но почему-то понял, что она принадлежит представителю именно этого семейства. Размером с автобус, с черной лоснящейся чешуей и кучей роговых наростов, она смотрела на нас умным желтым глазом с вертикальным зрачком.
– Ба-а, – удивленно произнесла голова рокочущим басом. – Быстро я свихнулся...
– Э-э-э... извините, если мы вас потревожили, – каким-то очень уж писклявым голоском проблеял я.
– Да ничего. – Дракон в задумчивости прикрыл глаза. – Когда-нибудь это должно было случиться. Сколько я здесь? Да лет двести уже, не меньше. А одиночество, оно никогда не идет на пользу. Сперва сам с собой разговаривал, теперь – с собственными галлюцинациями. Это даже лучше...
Дракон тяжело вздохнул и замолчал.
– А мы не галлюцинации, – храбро сказал вставший рядом со мной Ричард. – Мы очень даже живые и настоящие. А еще мы заблудились.
– Все мы блуждаем в лабиринте собственных мыслей, – вяло отозвался дракон.
– А, ну вы, может быть, и в мыслях, а мы – в самом натуральном лабиринте. Подземном, – не унимался Ричард. – А вы тут, как я понял, давно. Может, подскажете дорогу наверх?
– А что вы забыли там, где выжженная земля и высушенные реки?
– Как, уже? – У меня внутри все похолодело. – Но нечисть должна была напасть лишь через месяц!
– Я не ведаю, о чем говорите вы, человек и странное мохнатое существо, – поразмыслив, отозвался пещерный ящер. – Двести лет назад я, ослепленный безумной ревностью, уничтожил цветущую империю Резидал, за что и был заключен в эту темницу своими братьями-драконами. И здесь я должен ждать новый рассвет, когда на мертвой земле воскреснет жизнь.
Распихав нас с Ричардом, вперед выскочил взъерошенный Эдмунд и, ошалело уставившись на дракона, зачастил:
– Так вы тот самый черный дракон Радегаст, король всех драконов, который уничтожил самую сильную на тот момент империю?!
– Да, это я, – со странной смесью гордости и печали ответил звероящер. – Мое имя, наверное, до сих пор проклинает каждый из людей?
– О, вовсе нет, – радостно отозвался паренек. – Вы вошли в легенду! Если кратко пересказывать ее текст, то вас жестоко обманул ваш же брат. Он подло оклеветал вашу жену, прекрасную королеву Лилию, сказав, что она изменяет вам с императором Резидала (драконша изменяет мужу с человеком?! Я поперхнулся от этакой новости)! А вы, ослепленный ревностью, уничтожили столицу империи. Но ваш подлый брат, воспользовавшись вашим беспамятством и подкупив совет, заточил вас в этой пещере.
Теперь уже настала очередь дракона ошалело пялиться на нашего умного «ужаса», хватая зубастой пастью воздух. А тот, подойдя к кульминации своего повествования, и вовсе разошелся:
– Но знайте же – империя жива! Власть погибшего императора принял его сын, а столицу восстановили всего через десять лет. Правда, империю переименовали в Синзал, но на этом все отличия и заканчиваются.
Эдмунд торжественно закруглил рассказ, а мы все с интересом смотрели на короля драконов. Тот же впал в окончательнейший ступор. Из ноздрей его величества пошел дымок, а глаза остекленели, так что я искренне забеспокоился, как бы ящера не хватил удар. М-да, не хотел бы побывать на его месте. Столько лет прожить в темной пешере, и, как оказалось, зря. Честное слово, короля было по-человечески жалко.
– Человек, – встряхнув головой, с надеждой спросил Радегаст. – А ты, случайно, не знаешь, кто сейчас король драконов?
– Ваш брат, – просто ответил Эдмунд. Дракон радостно хмыкнул и мстительно сощурил глаза. Похоже, сегодня в государстве драконов намечается переворот.
– Спасибо вам всем, – задушевно произнес ящер. – Вы открыли мне глаза и вселили надежду в мою душу. Я бы охотно пообщался с вам еще, но... спешу.
– Ваше королевское величество! – опомнившись, закричал я. – А вы не могли бы помочь нам попасть на поверхность?
– Всегда пожалуйста. – Из темноты выплыла огромная лапища и призывно распахнулась. – Теперь вы – мои друзья и всегда можете рассчитывать на мою поддержку.
– Спасибо большое.
Я первый шагнул к «руке» короля драконов...
Дальше было феерическое зрелище. Вся наша команда расположилась в лапах дракона, и тут же он высоко подпрыгнул вверх, взмахнув огромными крыльями. Раздался хруст ломаемого камня, и свод пещеры обрушился, открыв ясное голубое небо. Я зажмурился, так как солнце светило слишком ярко для моих привыкших к темноте подземелий глаз.
Потом был абсолютно сумасшедший полет. Радегаст, король драконов, оказался по-настоящему огромен. Размером с пассажирский лайнер и примерно с таким же размахом крыльев, он скользил по воздуху необыкновенно мягко, очень быстро набрав приличную высоту. Его исполинские крылья едва шевелились, но мы все набирали скорость, с ужасом и восхищением глядя на проплывающую внизу землю. Даже я ощутил настоящую эйфорию. Представляю, что чувствовали мои никогда не летавшие на самолетах спутники.