А потом мы вывалились на последнюю лестничную площадку, на которой злорадная лестница благополучно прерывалась. Размер – три на три метра, на полу грязь, а по углам паутина. Рядом виднеется покрытая толстым слоем пыли дверь. Надеюсь, нам не туда, а то ее не открывали уже лет пять.
Однако маг поспешил развеять мои надежды:
– За этой дверью и находятся покои нашего магистра, архимага Феофана. Вот уже семь лет он безвылазно трудится над рецептом эликсира забвения.
– Гм... а он не обидится, если мы его потревожим? – осторожно поинтересовалась Мечта.
Беллов пожал плечами:
– Быть может, он обрадуется вашему визиту, а может, и испепелит вас на месте.
М-дя, перспективка, я вам скажу. А может, ну его на фиг, архимага этого? Пойдем в гильдию ментальной магии, и все дела.
В любое другое время я бы так и сделал. Синий кот прекрасно бы меня понял и поддержал, но Мечта... В ее присутствии мне хочется казаться тем, кем я не являюсь, – героем. Поиграем.
– Ребята, стойте здесь, – решительно сказал я. – А я пойду к магу. Погибать, так одному.
– Погибать, так с музыкой, – ухмыльнулся Ричард и толкнул дверь.
Вечно меня опережают.
Я уже говорил, что площадка перед дверью была загажена до невозможности. Так вот – до возможности. В смысле – это еще не предел. Предел был в комнате. Огромная, она была завалена книгами, свитками и прочими бумажками вперемежку с костями, высохшей кожурой и пустыми бутылками. И все это под пятисантиметровым слоем серой пыли. Стены в грязи, потолок когда-то был белый, но сейчас цвет не угадывается, паутина везде, где только можно, – по углам, на стенах, на потолке, между стопками книг и даже на самом архимаге Феофане. Чародей сидел перед тяжелым дубовым столом и не моргая смотрел на ополовиненную бутылку с розовой пузырящейся жидкостью.
Мы все, включая мага Беллова, осторожно подошли ближе к верховному чародею и встали вокруг.
– По-моему, он не дышит, – сказал Ричард и громко чихнул.
Мы хором пообещали ему быть здоровым, а потом Беллов растерянно выпалил:
– Но он жив! В зале, где собирается совет, стоит огромный гонг, который самопроизвольно грохочет, если действующий архимаг умирает.
– Так, может, вы, того, не услышали? – предположил кот, но маг отрицательно покачал головой:
– Угу, попробуй не услышать! Когда архимаг умирает, об этом знают даже жители окрестных деревень...
– А может, гонг сломался? – выдвинула свою точку зрения Мечта.
Потом они долго и упрямо спорили, начисто забыв о несчастном архимаге. А вот я – не забыл. Уж больно странно он выглядит. Сидит мертвец мертвецом, но где тогда запах разложения? Где трупные пятна, гной или хотя бы синюшный цвет лица? Да и сидит он как-то странно – ровно, выпрямив спину и чуть пригнув голову. Трупы так не сидят. Значит, Феофан жив. И бутылка эта... Поди маг-экспериментатор изобрел этот эликсир забвения и решил опробовать на себе. Вот и опробовал. А вот если...
Я был уверен, что вызвал воду сам. Нет, честное слово! Я захотел, чтобы Сила пришла, и вот пожалуйста... плеснули из кружки в лицо, залив соленой водой глаза. А когда я оттер-таки зудящие очи, то увидел розовое свечение над бутылкой. Этакое марево – переливающееся и играющее. Я аккуратно коснулся его рукой и тут же почувствовал легкую дрему. Веки машинально опустились, и напала зевота. Я сладко потянулся и... отпрыгнул в ужасе. Будто толкнул кто-то, спасая от неминуемой беды. Уф, спасибо. Осторожнее надо быть, а то чуть не повторил судьбу архимага. А ребятки-то стоят в абсолютном обалдении. Смотрят на меня круглыми глазами и слово боятся вымолвить. Чем же я это, интересно, так их удивил? Ладно, потом разберусь.
Что же делать? Уверен, вся проблема именно в этом мареве и до зарезу надо от него избавиться. А как?
Я вновь протянул руку к розовому свечению и начал активно представлять, что у меня в руке появился пожарный шланг. Не получилось. А если просто кружечку воды? Надо же огонек залить... Или сдуть? Хм... вентилятор или пылесос заказывать бесполезно. Может, просто дунуть как следует? Не лучшая идея... А потом я опешил. От моей руки к мареву протянулись две светящиеся нити, которые начали обвивать его, с дикой скоростью вращаясь вокруг. Не прошло и минуты, как на месте свечения был яркий золотистый кокон, который, немного повисев в воздухе, шлепнулся на стол и исчез. А вместе с ним исчезла легкая водяная пелена с глаз.
Я стоял все в той же пыльной комнате, позади сгрудились молчащие Ричард, Мечта и Беллов, а на стуле тихо оживал архимаг Феофан. Сначала он закрыл и открыл глаза, шумно вздохнул, а потом пошевелился. Ох и хруст стоял! В общем, сидел самый главный алхимик еще минут пять, судорожно двигая руками и ногами, а потом резко встал, стряхнув паутину, и я понял, что волшебник выше меня как минимум на голову. А уж ширина плеч... К тому же раньше не видное за слоем паутины лицо оказалось моложавым, практически без морщин, заросшее черной бородой и усами, с ярко-зелеными глазами. Феофан упер руки в бока и стал очень похож на Степана Разина, каким его рисуют в книжках.
– Кто разбудил меня?! – Грозный голос грохнул, как колокол, и я невольно вжал голову в плечи.
– Это... это он, о великий, – пискляво запричитал Беллов, тыча в меня пальцем. – Это не я!
Ричард презрительно глянул на пятящегося мага и как бы невзначай хлестнул его по ногам хвостом. Беллов взвыл и свалился пятками кверху.
– Спасибо. – Неожиданно Феофан расплылся в дружеской улыбке. – Огромное спасибо!
А потом он, воспользовавшись мои шоковым состоянием, схватил меня в объятия. У меня аж ребра затрещали от его медвежьих рук. Но я стойко выдержал это яркое проявление радости и, когда меня наконец поставили на пол, спросил:
– А что, собственно, случилось?
Феофан вздохнул, звучно поскреб в затылке и сообщил:
– Да вот решил эликсир на себе попробовать. Создал всего за три недели, а когда проверил (магическим способом), то был весьма удивлен результатом. Все указывало на то, что эликсир должен готовиться не менее года, а тут... Короче, концентрация была даже выше, чем максимальная, указанная в книге, и я выпил немного, в качестве эксперимента. Результат вы все видели. И что самое поганое – я не спал. Я все видел и соображал. Просто сидел недвижимый, как пень, а эти (гневный взгляд в сторону тихого, как камбала, Беллова) даже проверить не могли, как чувствует себя их архимаг. Боязно им, видишь ли, было. Вот я вам сделаю боязно!
Беллов пискнул и на четвереньках поспешил к выходу, сметая полами балахона пыль.
– Ладно, мы рады, что все хорошо закончилось, – осторожно начал я. – Но вы не могли бы нам кое в чем помочь?
– Без проблем, – пожал плечами Феофан. – Вот только сначала я вымоюсь и поем. Не обессудьте, но просидеть столько лет под слоем пыли и паутины, не имея возможности почесать там, где чешется...
Мы втроем переглянулись и кивнули. Как он вообще удерживается, чтобы не начать яростно драть когтями грязное тело прямо сейчас?! Видимо, сильная эта штука – этикет.
– Вельзевул невероятно могуществен в своем мире, но здесь он практически бессилен...
Мы сидели в гостином зале рядом с вымытым и переодетым Феофаном. Он спокойно выслушал мою историю (абсолютно не выразив удивления или хотя бы легкой заинтересованности в связи с тем, что я – Белый Оборотень), задумался, а потом начал рассуждать вслух, чем и занимался уже довольно долгое время:
– Насколько мне известно, он лично не может причинить вреда ни одному из смертных, но вот нечисть... Все эти орки, тролли и нежить – из мира Вельзевула, а значит, можно предположить, что на них демон может как-то воздействовать. Поэтому они и подчиняются его приказам. В мирное время нечисть, как ни странно, довольно лояльна и наносит людям не больше вреда, чем те сами себе. А тут такое ополчение... Да, Вельзевул определенно имеет власть.