Совсем Не Супер — Виктория Лавгуд
Пролог
Мало приятного, когда тебя будят посреди ночи. Особенно если ты за день успела перенервничать и спать завалилась дай бог к трём — часов в злодейском логове не водилось, так что время приходилось отсчитывать исключительно примерно.
Мне показалось, что моя голова едва коснулась подушки — а в следующую секунду я выскочила из постели из-за дикого грохота, готовая обороняться от инопланетного вторжения. С тапочком в руке, да.
Как я его вообще схватила с пола?
Рядом с кроватью рычал и скалил клыки Бадди. Шерсть на холке пса встала дыбом, хвост напряжённо замер, лапы расставлены для мощного прыжка, что может стать последним для незадачливого воришки, что пробрался ночью в мою комнату. Возле Бадди колыхался Слизя — голубенький и блестящий, что значило готовность сражаться до последней капли крови… то есть, слизи. До последней капли слизи.
Вы ж мои защитники. Ни один домушник не пройдёт!
Так, стоп. Я на чёрт знает какой высоте, какой ещё воришка?
Нащупав мобильник, я включила фонарик и осветила своего ночного гостя. Гостью, если точнее: длинные пшеничные волосы, лазурный супергеройский костюм с блестящими вставками, высокие сапоги на модельных ножках. Особенно выделялся красный плащ, который и был причиной ночного шума: край зацепился за кактус, стоящий рядом с окном; колючки своего отдавать не хотели, так что растение упало, подняв грохот.
Мда. Кактус пал смертью храбрых, почтим его. Интересно, а Лу проснулся?
— Гвен? — позвала я, надеясь, что не ошиблась в своих предположениях.
Героиня убрала руку от лица, всё ещё подслеповато щурясь из-за света моего телефонного фонарика. Бадди, поняв, что я гостью знаю, немного успокоился, но всё ещё настороженно посматривал в сторону пришелицы.
Слизя замерцал розовыми искорками — признак заинтересованности и любопытства.
Гвиневра улыбнулась, будто прося прощения за свой эффектный выход, и неловко засмеялась:
— Я тут тебя, это… спасать прилетела. Хе-хе…
Ну конечно.
У меня только один вопрос оставался: почему в логово злодея за мной прилетела почти не знакомая мне девочка, а не мой обаятельный супруг в супер-шмотках?
Глава 1. «Разговорное Вмеречко»
— Хорошего денёчка! С вами, как и всегда, Лидия Хопкинс…
— …и Корни Джеймсон…
— …и сейчас — «Разговорное Времечко»! В сегодняшней программе вы узнаете, как живут наши драгоценны супе!..
Я выключила звук и скривилась, пародируя активную мимику телеведущей. Лидия Хопкинс всегда была такой позитивной, будто сидела на увеселительных таблетках и душилась травяными экстрактами. Женщине давно перевалило за пятьдесят, так что на её лице утяжки было больше, чем я могла бы себе позволить за всю свою фрилансерскую зарплату. Косметика покрывала кожу настолько толстым слоем, что бликовала в свете софитов. У телеканала что, нет денег на пудру?
Корни Джеймсон — совсем другой разговор. Мужчине недавно исполнилось сорок пять, отличное время для сильной половины человечества, если ты при деньгах. Корни выглядел, как молодящийся гангстер: большое количество контуринга на лице, зализанные при помощи воска чёрные волосы и улыбка, чаще всего наигранная. Если Лидия сверкала своими белоснежными винирами чисто из-за душевной склонности к оптимизму, то Корни приходилось поднапрячься, чтобы оставаться в эфире. Никто не любит мрачных парней, особенно если они работают на ТВ.
«Разговорное Времечко» всеми моими знакомыми обожалось больше любого сериала или иной передачи. Ещё бы: прайм-тайм для шоу, выдрессированные любезные ведущие, злободневные темы и приглашённые знаменитости. В смысле, знаменитые знаменитости. Топ-20 по всем интернет-опросам.
Кто не любит такие шоу? Человек вообще склонен поковыряться в чужом грязном белье.
Мне, хоть и было интересно иногда посмотреть на интервью общепризнанных звёздочек, удавалось это крайне редко: слишком уж раздражал голос Лидии. Высокий, звонкий, звучный; так она его ещё больше усиливала, из-за чего иногда скатывалась в позорные повизгивания, как у поросёночка. Смеялась Хопкинс совсем уж грустно: обнажив белые виниры и тонкую розовую полоску десны над ними, запрокинув голову и широко раскрыв рот. Неестественно и очень громко — в этом мире не было ничего, что Лидия делала бы тихо, как мне кажется.
Вот такой человек. Учитывая, что она не вылезала из кресла ведущего уже больше двадцати пяти лет, можно предположить, что Лидия делала программе рейтинги.
Интересно, любит ли она свою работу? Наверное, да. Я бы не смогла заниматься интернет знает сколько лет делом, которое меня не вдохновляет. А Лидия была чуть ли не первой телеведущей, с которой я познакомилась в детстве. Тогда она вела какую-то программу для малышей, вроде «Познаём мир вместе!» или типа того.
Я откинула волосы, лезущие в лицо, и выпрямилась. Спину потянуло, но это быстро прошло; а что ты хотела от своего организма, Оливия? Чай не девочка, двадцать семь уже. Можно и «девушкой» называться.
Надо бы начинать бережнее к себе относиться, что ли. У меня нет супер-генов, которые спасут от ноющей поясницы, если что.
Кое-как собрав волосы в небрежный хлипкий пучок, я снова склонилась над тазом. Несчастных трусов не было видно за мыльной водой и пеной, поднятой моими активными действиями. Запустив руки в тёплую воду, я сцапала мужнино бельё и, представив себя енотом-полоскуном, принялась жёстко и быстро застирывать неубиваемую ткань.
Долбаное пятно! С ним не справились ни замачивания, ни ручная стирка, ни машинная; не помогло даже кипячение, причём я побаивалась, что из-за высокой температуры зелёная гадость теперь намертво вцепилась в защитные трусы. Как мой супермен без них-то? Самое дорогое отобьют, ха.
Выходить с пятном на ткани он отказывался. «Фанаты не поймут», да. Так что летал без одной детальки костюма.
Ну, это я понимала, муж-то у меня — личность известная. Я бы даже сказала, что медийная. Самое то для «Разговорного Времечка», если кто меня спросит.
Режим енота закончился, я вытянула трусы из воды и досадливо поморщилась: пятно даже не уменьшилось в размерах. Зелёная склизкая клякса размером с крупную монетку словно издевалась над моими знаниями о стирке, над новой навороченной стиральной машинкой и над всеми лайфхаками из интернета скопом. Гадости было пофигу абсолютно на всё!
Мне — нет. «Самое дорогое» у мужа мне ещё могло бы понадобиться…
…ой, да кого я обманываю. Когда я это «дорогое» видела в последний раз? Муж то летает где-то, то отсыпается и лечится после своих вылазок.
Мда.
Бросив тряпку обратно в мыльную воду, я снова выпрямилась и устало посмотрела в зеркало. В ответ на меня уставилась чушка: волосы разобрались с пучком и снова вились вокруг головы светлым ореолом, брови сошлись к переносице, чёрные глаза недовольные, а под ними — не менее тёмные мешки от усталости и нервов. Губы поджаты, на щеке засохший белый след от мыла… кажется, с того момента, когда у меня утром зачесалась щека. Да, точно. Я тогда уже открыла сезон войны с зелёной пакостью на бронетрусах и почесалась, забыв, что руки у меня в пене.
Теперь вот — белый засохший след моего поражения.
Оставив в покое трусы, — кажется, я скорее застираю их до дырок, чем избавлюсь от зелёного слизистого пятна, — я повернулась к умывальнику и принялась смывать с рук стиральный порошок. Умылась, надеясь, что вода унесёт с собой не только засохший белый след, но и усталость, и темноту из-под глаз. Естественно, всё это было просто мечтами, но что ещё оставалось домохозяйке?
Умывшись, я уставилась в зеркало, словно отражение должно было в корне измениться. Да-да, конечно, десять раз. Всё те же золотистые неуправляемые кудряшки и мрачный тёмный взгляд; освещение в ванной было такое себе, так что глаза казались полностью чёрными, без разделения радужки и зрачка. Да уж, доконало меня это пятнышко… противное, мелкое, отвратительно-зелёное недоразумение, которое никак не позволяло устроить себе экстреминатус и стереть из истории этого мира!