Впереди, Бине навстречу, бежали здоровенные лохматые кошки. Они были серо-серебряные, в большую черную крапинку, мягко сверкали в лунных лучах. Когда подбежали ближе, Бина увидела, что там была одна просто огромная, и две поменьше - пушистые толстые лапы, мохнатейшие хвостищи. Они были ужасно милые, вокруг от них стало светло, радостно, и легко. Бина, взметая льдистые искры снега, кинулась к ним.
Киски набросились, тяжеленные - но такие мягкие, такие шерстистые, такие необыкновенные, такие ужасные лапочки, - и стали лизать в щеки и в нос. Большая киска отошла и жмурилась из-под дерева - смотрела как Бину опрокинули в снег и продолжали облизывать, теплыми шершавыми языками. Она смеялась и отбивалась, но киски не отступали. И так они кувыркались, кувыркались и кувыркались, и она запыхалась, и ей стало жарко, и куртку пришлось расстегнуть.
- Ой мамочка! - наконец села и отдышалась. - А это, наверно, ваша мамуля! Вы ко мне нарочно пришли, правда? А то мне тут скучно и одиноко, так просто ужасно, что я даже плакала. Побудьте со мной до утра, ладно? Утром меня должны будут найти и забрать. Какие кисуленьки! - снова бросилась обниматься. - Я даже не знала, что такие бывают!
Котята не отставали. Они носились пушистыми колобками, напрыгивали на Бину, лупили хвостищами, толкали толстыми лапами. Она вскочила, они стали носиться вместе. Бегали, играли, визжали, фыркали, и все было так здорово! А Луна потихоньку пробиралась по небу, и уже повисла над кряжем с другой стороны ложбинки.
Бина и котята наконец устали, привалились к камню. Она устроилась между котятами, ей было тепло, уютно, легко, вовсе не грустно и не тоскливо. Они сидели под бездонным сверкающим небом, и Бина смотрела на звезды, как улетают к ним клубки от дыхания и растворяются там.
- Какие вы замечательные кисульки! - погладила пушистые уши. - Какие у вас мягкие уютные шубки! - погладила усатые морды. - Я таких ни у кого не видела!
Она сидела, гладила шубки, усы и носы, и снова заметила волка. Он сидел чуть поодаль, вверху, на пригорке-мизинце, который торчал из подошвы горы. Мама-кошка подбежала, легла рядом, и Бина уткнулась в мягкий прохладный бок, такой ласковый и домашний, такой замечательный... По бокам приютились котята, стали урчать и сопеть. Она не заметила как уснула - так сладко, спокойно, так чисто, как, кажется, не засыпала еще никогда.
Проснулась от того, что кошки снова лизали в щеки и в нос. Луны больше не было - укатилась за Горы, и в небе теперь остывали последние звезды.
Бина вскочила, принялась растирать нос, который замерз и так вдруг окоченел, что его словно не было. Холод стоял такой, что дышать было почти невозможно - воздух застывал в груди, обратно не выдохнешь. Пальцы в ботинках исчезли.
- Ничего себе, мои кисочки! Ух ты, как холодно! Градусов, наверно, полторы тысячи! Я даже не знала, что в мире бывает так холодно. Как вы тут живете? У вас теплая норка, конечно! А можно к вам в гости, хотя бы глазком? Так интересно - как у вас в норке!
На этот раз поиграть им не дали. Вдалеке - не в той стороне где случился весь этот ужас, а в другой - возникло движение. Там появились точки и покатились сюда. Мама-кошка отошла под дерево, и, чуть насторожившись, стала следить как точки вырастают в людей. Бина смотрела, смотрела, смотрела - и вдруг оказалось, что впереди бежит мама, за ней папа, за ним соседи из соседнего домика.
- Мамочка! Папочка! Смотрите! Смотрите какие котики!
Схватила котят в охапку и побежала, но они не уместились, и по дороге выпали. Засуетилась, пытаясь их подобрать, подобрала первого, стала подбирать второго, но пока подбирала второго, первый выпал опять; снова попыталась подобрать первого, и тогда выпал второй. Пока так возилась, пытаясь все-таки подобрать упрямых котят, мама подбежала, присела, прижалась холодной щекой:
- Биночка... Ну что же такое...
- Сама не знаю... - Бина спряталась в пушистых котятах. - Я ведь недалеко ушла, кажется... Только за угол, и все... И за углом почти никуда не ушла, а оно вдруг сзади как грохнется! И все... Смотрю - потерялась.
Подбежал папа, тоже присел, прижался щекой:
- Бина!
- Ой папочка, а нам тут было так весело... Сначала мы бегали, играли, и так наигрались, что просто ужас какой-то. А потом так вкусно поспали, все вместе, а потом вы и пришли. А еще с нами был волк... Вон, смотри... Видишь под деревом... Видишь какие котики... А как вы тут нас нашли? Кто вам сказал?
- Волк. Мы увидели, что за тобой не пройти, быстро вернулись, и стали думать как можно сюда попасть. По карте получалось, что с нашей стороны никак. Уже собрались ехать звонить, вызывать вертолет, как вдруг собаки залают! Выходим на улицу, смотрим - волк! Бегает туда-сюда, к лесу - обратно, к лесу - обратно. Забегает в лес, ждет, оглядывается. Тогда мы за ним. А он бежит по каким-то ущельям, по каким-то таким уголкам...
- А мы тут пока играли вот, с котиками... И хорошо, что все завалило... Никто не придет, не тронет... Жалко, что их нельзя позвать в гости...
На прощание Бина расцеловалась с котиками, помахала маме-кошке, волку (он по-прежнему сидел пригорке, и наблюдал чтобы все было по чину). Оглядела ложбинку, Горы, небо, наконец отвернулась, и они побежали домой.
У поворота, за которым ложбинка кончалась и начинался узкий проход, Бина остановилась. Сонные рощицы вдоль подснежного ручейка уже просыпались. Высоко парила черная птица, крапинкой на бархатной синеве. Солнце вот-вот должно было выбраться из-за далеких пиков. Белые зубья Гор, дымчатые и прозрачные, плыли над миром, и розовато-золотистые искры вершин уже сверкали в выси. Бина вдохнула сладкого жгучего холода, повернулась - и побежала домой.
* * *</p>