Для вида я выразил удивление глубине нейрофизиологических познаний Кенни и выглянул в окно. На ловца и зверь бежит. Мимо проходила стайка подростков, уставившихся в свои телефоны. Я могу сопротивляться вещам, которые мне нравятся, но для этих подростков сопротивление такого рода – вещь бессмысленная. Революция свершилась.
Естественно, все новое лучше всего приживается в молодежной среде. В 2010 году фонд Кайзера[24] провел исследование, показавшее, что в среднем подростки в возрасте от восьми до восемнадцати лет посвящают своим электронным устройствам 7 часов 37 минут в день. Конечно, эти молодые люди – опытные специалисты в области многоцелевых задач, и они часто работают с несколькими устройствами одновременно. Например, подросток, выполняя домашнее задание, в двух третях случаев решает многофункциональную задачу. Шлифуя сочинение о Гамлете, он может одновременно читать письма, слушать музыку, смотреть видеофильмы, переписываться в Facebook и забавляться известной компьютерной игрой «Чувство долга». Выходит, что как минимум в 29 процентах случаев молодые люди, имеющие дело с цифровыми устройствами, работают в многозадачном режиме. (Это самое сомнительное достижение цифровой эры подробнее обсуждается в главе 6.) Если присоединить многозадачность к приведенным выше данным, то получится, что тинейджер в среднем проводит за компьютером 10 часов 45 минут в день. Пять лет назад речь шла о 8 часах 33 минутах, а десять лет назад – о 7 часах 29 минутах. Разница в уровне подобной деятельности между поколениями говорит сама за себя. Результаты исследования, проведенного в 2013 году Nielsen Holdings, показывают: взрослый американец в среднем получает и отправляет в течение месяца 764 текстовых сообщения, а подростки – несколько тысяч. Но есть такие средства коммуникации, которые все активнее выпадают из поля зрения молодежи, – это печатные СМИ и книги. Потребление этих средств передачи информации из года в год неуклонно снижается[25].
Такие данные впечатляют. Однако чтобы увидеть, как именно подростки обращаются со своими электронными устройствами, за ними стоит понаблюдать в тесных, плохо освещенных помещениях, в которых они вынуждены находиться. Ну, например, в приемной стоматолога. Я предпочитаю наблюдать за тинейджерами в автобусах. Сегодня, например, по дороге из центра Ванкувера за город я застал потрясающую сцену. Какой-то парень лет шестнадцати сидел с расстроенным видом, уткнувшись в мобильный телефон. Когда в автобус вошел другой подросток и уселся напротив первого, мне сразу стало ясно, что они знакомы. Вошедший улыбнулся первому парню и тут же уткнулся в свой собственный телефон. Я наблюдал (надеюсь, незаметно), как в течение всей поездки ребята обменивались сообщениями. Приблизительно в середине пути первый поднял голову и рассмеялся, видимо, получив забавное послание от второго. Но живое общение не началось и после этого. Подростки снова уткнулись в свои телефоны и продолжили обмениваться SMS, иногда улыбаясь друг другу через проход. Если мы хотим избежать одиночества, но не желаем тратить силы на непосредственное общение, то идеальный компромисс – это цифровой вариант.
Вот еще одна красноречивая сценка в автобусе: две девушки вставили себе в уши по динамику от одного устройства. Они улыбались, слушая одну и ту же музыку, смотря одни и те же видеоклипы. Телефон стал местом, где реализуется их взаимная симпатия. Так же как парни из первого примера, девушки наслаждались постоянным взаимодействием, в то время как их гаджет играл роль гостеприимного хозяина, связующего звена. Нашли ли эти люди способ усилить взаимопонимание, ослабить чувство отчуждения и обрести счастье? Или они просто приспособились к инструментам, заполняющим пустоту их бытия?
Безусловно, смартфон – более верный друг, чем ненадежный и непредсказуемый человек. Смартфон не внушает страха, у него не бывает перепадов настроения и дурного запаха изо рта. Наши трогательные отношения с телефонами могут показаться карикатурой на истинную привязанность, но мы забываем, что такая нежная любовь к портативной электронике не нова. Нечто подобное уже случалось в нашей жизни. В конце девяностых компьютерные существа Тамагочи и Ферби[26] считались лучшим подарком для десятков миллионов детей. Я сам игрывал в шахматы с роботом в пустой детской (и очень радовался, что партнер не смеялся над моими проигрышами), но мне посчастливилось пропустить тотальное нашествие компьютерных друзей. Возраст дал мне возможность ощущать себя другим человеком в сравнении с теми, кто всего на несколько лет моложе. Мои младшие двоюродные братья и сестры носили в школу Тамагочи и Ферби, они постоянно следили за тем, чтобы вовремя накормить, напоить своих сложных электронных питомцев, поухаживать за ними. И питомцы получали все, что им нужно. (Попробуйте перевернуть Ферби вниз головой – он тут же запищит: «Я боюсь!») Мне, конечно, нравился мой шахматный робот, но я не любил его так, как любят людей.
24
Фонд Кайзера – некоммерческий частный фонд, созданный с целью обеспечить информацией и аналитическими материалами по проблемам здравоохранения политиков, СМИ, сотрудников сферы здравоохранения и население.
25
Последние данные исследований фонда Кайзера говорят о том, что на чтение печатной продукции (если не считать заданного по школьной программе) уходит в среднем тридцать семь минут в день (это небольшое, но красноречивое уменьшение в сравнении с показателем пятилетний давности, составлявшим сорок три минуты).
26
Тамагочи – игрушка, виртуальный домашний питомец, появилась 23 ноября 1996 года. Идея создания принадлежала компании Bandai – третьему по величине игрушечному гиганту планеты. Ферби – электронная говорящая игрушка-робот. Появилась на американских прилавках в рождественский сезон 1998 года и стала самой продаваемой игрушкой. Период максимальной популярности продолжался до 2000 года. За несколько первых лет в 57 странах было продано более 40 миллионов экземпляров. С тех пор выпущено несколько новых версий этой игрушки, последняя модификация – в 2012 году.