— Ну и что это нам дало? — спросила Элисон. — Ты ведь так ничего и не увидел?
— Нет, — ответил Гвин. — Кроме каких-то следов и пятен на обеденном сервизе. И трех тонн пыли… Но все-таки я хочу выяснить, что это за крысы, которые умеют считать или знают азбуку Морзе.
2
Роджер зашлепал по мелководью к берегу. Дорогу ему перегородил огромный камень, он отпрянул назад, в заросли лабазника, густо разросшегося у основания камня, ухватился за стебли, спрятал лицо в молочного оттенка цветы — они приятно холодили щеки, день был такой жаркий.
Сквозь цветочный занавес он видел высоко в небе пассажирский самолет, но единственные звуки, что были ему слышны, — легкое журчание воды да голос фермера откуда-то из долины, где паслись овцы.
Дальние горы слегка дрожали в жарком мареве. Гребень холма над домом, увенчанный еловой рощей, темнел на фоне яркого летнего неба. Роджер с удовольствием вдыхал свежий аромат цветов, чувствуя, как лучи солнца глубоко проникают в тело, продрогшее от долгого купанья.
Что-то стремительно пролетело рядом с ним — темная тень упала на цветы. Раздался тяжелый удар о камень, Роджер почувствовал, как тот сотрясается, услышал страшный вскрик.
Он пригнулся, расставив руки, выпустил из них цветочные стебли, окинул взглядом плоскую поверхность камня. Там было пусто. Крик замер, остались лишь отзвуки эха со стороны долины и щебет птицы каравайки на холме.
Вокруг не было ни души. Сердце у Роджера прыгало в груди, ему стало холодно, несмотря на жару. От острых стеблей лабазника на ладонях остались полоски с бусинками крови. Запах цветов сделался вдруг противным — они пахли козлом.
Роджер оперся о камень. Горы словно приблизились и нависли над ним — готовые упасть и завалить всю долину. Брр… Какое неприятное ощущение!.. Он начал растирать руки и ноги, покрывшиеся гусиной кожей. Потом посмотрел на реку, в обе стороны. Вода масляно блестела сквозь деревья на берегу, журчала, обегая камни.
«Что же это было? Что могло упасть?.. А удар? А крик?.. Звуковой обман?.. А горы, которые вроде сдвинулись?.. От этого всего свихнуться недолго…» Он крепко прижался спиной к камню. «Вот так, Роджер. Успокойся, парень… Ну… Легче стало?.. Господи, это еще что?!»
В камне, на который он опирался, было странное отверстие. Круглое, гладкое, оно шло насквозь, с одной стороны до другой. Роджер нащупал его рукою, прежде чем увидел и заглянул внутрь. Интересно, специально его просверлили или это причуда природы? Если оно искусственное, кто-то потратил бездну времени на никчемное дело… Однако, работка будь здоров! Сделано отлично… «Черт, вот это да!..» Он пригнулся, чтобы заглянуть в отверстие, и только тогда понял, что оно сквозное: через него он увидел темные ели на холме над домом. Как картина, заключенная в круглую раму… «Ну и ну!.. Надо скорей одеваться, никак не согреюсь…»
Он пошел через сад вверх по склону, в сторону дома. Гув Полубекон разравнивал граблями щебень на дорожке перед входом и беседовал с Гвином, который тряс пучки салата, освобождая их от комков земли.
— Славный день для купанья, — сказал Гув, увидев Роджера.
— Да, — сказал Роджер. — Подходящий.
— Славный день.
— Да.
— Ты купался? — спросил Гув.
— Да.
— Плавал?
— Поэтому я в купальных трусах.
— Славный сегодня день для этого, — сказал Гув. — Для купанья.
— Да, — сказал Роджер.
— В реке, — сказал Гув.
— Я должен пойти переодеться, — сказал Роджер.
— Пойду с тобой, — сказал Гвин. — Есть разговор.
— У этого человека крыша поехала, да? — спросил Роджер, когда они отошли на порядочное расстояние. — Так далеко уехала, что и не догонишь?
Они сели на веранде. Здесь не было солнца, только река сверкала снизу, сквозь деревья.
— Быстрей говори, чего хотел, — сказал Роджер. — Я замерз по-страшному.
— В такую жару? — не поверил Гвин. — А у нас тут происшествие. Над комнатой Элисон кто-то скребется.
— Подумаешь! Мыши.
— Я тоже так сказал. Но когда начал стучать, чтобы прогнать их, они стали стучать в ответ.
— Брось врать!
— Точно! Тощая полез на чердак — посмотреть. Там куча грязных тарелок. Целый сервиз. Наверно, стоит денег.
— Ты его стащил вниз?
— Только одну тарелку. Элисон должна отмыть ее… А что ты скажешь насчет стука-скрежета? Отчего он?
— Мало ли отчего! Крысы, мыши… Какая разница?.. А тарелки? Почему они там? Какие они?
— Я толком и не видел. Спросил потом про них у Гува.
— И что?
— Он сказал: «Будь осторожен, когда смотришь на нее».
— На кого? На Элисон? Она-то тут при чем?
— Дело не в Элисон. Он чего-то другое имел в виду. Но что — не знаю. Когда я спросил про тарелки, он сразу перестал работать и сказал вот эти слова: «Будь осторожен, когда смотришь на нее…» И тут ты подошел.
— Ежу ясно, он чокнутый! А почему его зовут Полубекон?
— На валлийском[1] это Ханнерхоб, — сказал Гвин. — Можно и проще — Гув Свиной Бочок. Его и так, и этак называют.
— Ему подходит «Свиной Полубок».
— Это кличка.
— А настоящая фамилия?
— Думаю, он сам не знает… Роджер, послушай. Еще одно скажу. Только не смейся.
— Ладно.
— Понимаешь, когда я взял верхнюю тарелку из стопки, то сразу почувствовал… Ну, в общем, руки как-то затряслись и в голове тоже. А перед глазами — как в кино, когда кадр показывают сначала не в фокусе, а потом все проясняется… Но когда у меня прояснилось… там, на чердаке… все уже выглядело по-другому… Что-то вроде изменилось, а что — не знаю…
— Так бывает, — сказал Роджер. — Я знаю. Это похоже, как если смотреть на человека, который спит. Он еще не открыл глаза, не сделал никакого движения, но ты чувствуешь, что он проснулся. Понимаешь это.
— Ты правильно говоришь. В самую точку! Здорово объяснил. Там как будто кто-то проснулся… Или я сам…
— Лучше расскажи о том камне в реке, — сказал Роджер, — у которого дырка насквозь.
— Такой большой, плоский?
— Ага. А вокруг цветы.
— Его называют Камень Гронва, а почему — не знаю. Спроси у Гува, он здесь всю жизнь живет.
— Нет уж, спасибо. Он начнет рассказывать сводку погоды на ближайшую неделю. Или расписание поездов.
— А почему ты спросил про этот камень? — поинтересовался Гвин.
— Я там загорал, около него…
И тут Роджеру расхотелось рассказывать про то, что он увидел и услышал возле камня: хватит с них на сегодня необычных происшествий — Гвин уже поведал о них. Это все из-за жары, наверное…
Роджер сказал:
— Пойдем поглядим на тарелку, которая у Элисон. Интересно все-таки.
— Сейчас, — отозвался Гвин. — Только отнесу салат на кухню. Иди, я мигом.
Роджер быстро переоделся у себя в комнате и поднялся к Элисон.
Она сидела, держа тарелку на коленях, положив на нее лист бумаги, и что-то рисовала.
— Это и есть ваша находка? — спросил Роджер. — Мне Гвин говорил.
Элисон кивнула, не поднимая головы.
— Почти закончила, — сказала она, продолжая двигать карандашом. Потом обратила к Роджеру раскрасневшееся лицо. — Вот! Что ты думаешь?
Роджер взял тарелку с ее колен, повертел в руках.
— Никакой фабричной марки, — сказал он. — Жаль. Я-то надеялся, вы нашли что-то ценное. А это обыкновенная тарелка. Толстая и стоит недорого.
— Сам ты толстый! Погляди на рисунок!
— Ну… и что?
— Видишь, что изображено?
— Чего-то непонятное. По краям зеленое, внутри с позолотой. Как абстрактные картинки, знаешь?
— Роджер! Не притворяйся дураком! Смотри сюда. Это же голова совы. Скажешь, нет?
— Может быть… Если ты очень настаиваешь. Даже целых три головы, покрытых листьями, а внутри каждой какие-то цветочки. Теперь вроде вижу.
— Ничего ты не видишь! Это же ее туловище! Если рисунок снять с тарелки и потом сложить, получится настоящая сова… Да ты посмотри!.. Я срисовала разные части узора, видишь?.. Следи взглядом! Нет, не так! Слева направо… Теперь увидел? Сложи вместе разные части! Ну?!
1
Валлийцы (уэльсцы) — коренной народ кельтского происхождения на полуострове Уэльс в Великобритании, завоеванном Англией в ХШ веке.