Во Французском квартале Нового Орлеана мусорные баки традиционно ставили на тротуаре у обочины. И каждый считал верхом остроумия поддеть ногой крышку такого бака и слушать, как она с грохотом катится по тротуару.
Через полчаса я сел на стул и обвел глазами полуосвещенную комнату. Роберта Фенн жила здесь примерно три года назад, то есть в 1939 году. Она снимала эту квартиру под чужим именем. А потом исчезла. Растворилась. Детективы агентства «Кул и Лэм. Конфиденциальные расследования» были наняты для того, чтобы разыскать ее.
Сидя в жаркой темноте, я попытался представить себе образ жизни Роберты Фенн. По ночам она слышала все те же звуки, что слышал я. Питалась в расположенных поблизости ресторанах, выпивала в соседних барах, возможно даже, в баре Джека О’Лири на противоположной стороне улицы.
От влажного, полутропического воздуха и ночной теплоты слипались глаза. Я задремал, а в пять тридцать проснулся настолько, что смог перебраться в постель. Казалось, так сильно я не хотел спать еще никогда в жизни. Люди, которые веселились в баре, наконец разошлись по домам, и на улице воцарилась тишина. Постепенно я погрузился в глубокий сон, и почти тотчас же звонок будильника разбудил меня. Шесть тридцать. В семь двадцать я должен встречать Берту Кул на вокзале.
Глава 2
Мужчина, который появился вместе с Бертой Кул, наверняка и был тот самый нью-йоркский адвокат. Высокий, стройный, лет шестидесяти, с длинными руками. Дантист, вероятно, вздумал удлинить его лицо, когда делал ему вставные челюсти.
У Берты Кул еще сохранился загар после подводной охоты, и ее темная кожа контрастировала с седыми волосами. Она решительно двинулась мне навстречу^ пружиня на мускулистых ногах. Адвокату из Нью-Йорка волей-неволей пришлось шагать шире, чтобы не отставать от нее. Я поспешил им навстречу, и мы с Бертой обменялись рукопожатиями.
Берта окинула меня быстрым взглядом суровых серых глаз и сказала:
— Боже мой, Дональд, ты выглядишь так, будто пьянствовал целую неделю!
— Это из-за будильника.
— Тебе ведь не нужно было вставать раньше, чем мне, — фыркнула она. — Это Эмори Хейл, Эмори Гарлэнд Хейл, наш клиент.
— Здравствуйте, мистер Хейл, — вежливо произнес я.
Он посмотрел на меня сверху вниз, и, когда мы пожимали друг другу руки, на лице его появилось крити-чески-недоверчивое выражение. Это выражение не застало Берту врасплох — она не раз видела его на лицах наших клиентов и не преминула заметить:
— Не следует заблуждаться относительно Дональда. Он весит сто сорок в одежде вместе с перочинным ножом и ключами в кармане, но мозги у него весят куда больше обычного, а его мужества хватило бы на целую армию.
Хейл улыбнулся после этих слов, и улыбка его оказалась именно такой, какую я ожидал увидеть. Он осторожно соединил края зубов и растянул губы. Возможно, у него просто была такая манера улыбаться, но у всякого стороннего наблюдателя возникала мысль, что, если он даст своим челюстям волю, они вывалятся у него изо рта.
— Где мы сможем поговорить? — спросила Берта.
— В отеле. Я снял два номера. В городе пока многолюдно — туристский сезон еще не закончился.
— Годится, — одобрила она. — Ты выяснил что-нибудь, Дональд?
— Судя по письму, которое ты прислала мне авиапочтой во Флориду, мистер Хейл должен сообщить подробности, чтобы я мог начать работать.
— Он это сделает, — сказала Берта. — Но в общих чертах я описала тебе, чего он хочет. Ты должен был приехать сюда три дня назад.
— Я здесь один день и две ночи.
Хейл улыбнулся. Берта — нет.
— По твоему виду можно догадаться, — заметила она.
Такси доставило нас в современный отель в деловой части города. Таким мог быть любой из полдюжины больших городов. Здесь ничто не напоминало о романтическом Французском квартале, который находился всего за шесть жилых домов отсюда.