— Привет, Сьюзен.
— Привет, Джек. Как дела?
— В порядке. Как тебе живется на Крите?
— Замечательно.
— Мам, в холодильнике есть что-нибудь?
— Курица должна быть. И доешь макароны, если не против.
— Спасибо. — Он улыбнулся мне. — Рад видеть тебя, Сьюзен.
Потом он ушел, шаркающей походкой направившись в сторону кухни. Я смотрела ему вслед, вспоминая десятилетнего мальчишку, открывающего для себя «Властелина Колец»; двенадцатилетнего сорванца, орущего и хохочущего на заднем сиденье моего нового «Эм-Джи»; пятнадцатилетнего подростка, напряженно готовящегося к экзаменам на аттестат. Неужели сегодняшнее состояние моего племянника является естественной стадией процесса взросления? Или я что-то упускаю?
Кэти уловила, видимо, ход моих мыслей. И пояснила:
— Для Джека это оказалось немного тяжеловато — первый год в универе. Когда мальчик возвращается домой, все, что ему нужно, это еда и постель. Но через пару недель он будет в порядке. Требуется только немного родительской заботы.
— Я удивлена, что ты согласилась купить ему мотоцикл. — Это было не мое дело, но я знала, как ненавистна Кэти сама подобная идея. Она всегда беспокоилась, почти маниакально, что кто-то из детей может получить травму.
Сестра беспомощно махнула рукой:
— Джеку уже двадцать один. Он накопил денег. Как я могла его остановить? — Она допила виски, дав тем самым понять, что вечер окончен. — Прости, Сьюзен. Я должна вернуться в дом и позаботиться о сыне.
— Все нормально. Я завтра еду в Лондон, надо рано вставать. Спасибо за ужин.
— Было здорово увидеться с тобой. Но прошу, подумай над моими словами. Честно говоря, я сомневаюсь, что ты сможешь отыскать Сесили Трехерн. Быть может, ее вообще никогда не найдут. А Фрэнка Пэрриса убили очень давно. Лучше тебе забыть про все это.
Мы расцеловались и пошли каждая по своим делам.
И только отъезжая от дома сестры, я вдруг поняла, что весь вечер пошел наперекосяк, почти с самого начала. Кэти слишком усердно старалась. Ощущение было такое, что куриный тажин, розовое вино, бумажные салфетки и все прочее присутствовали специально, чтобы отвлечь меня. Была в них какая-то фальшь… как в трех трубах на крыше.
Еще мне вспомнился мертвый куст — ракитника, шиповника или чего-то еще, — оставленный без присмотра прямо посреди лужайки. Потом в памяти всплыло электронное письмо, содержавшее по меньшей мере три опечатки. «Годрона, боюсь, не будет дома». Да, любой может сделать ошибку. Возможно, сестра спешила. Но это было совсем не похоже на Кэти, всегда такую аккуратную.
Может быть, я просто слишком увлеклась игрой в сыщика, когда постоянно приходится иметь дело с людьми, которые выглядят такими милыми и любезными, но на самом деле могут обернуться хладнокровными убийцами? Допустим, что так. Однако на сердце у меня было неспокойно, и поделать с этим я ничего не могла. Я не сомневалась: Кэти что-то скрывала.
Она утаивала от меня правду.
Стаканчик перед сном
В отель я вернулась поздно и собиралась сразу лечь, но, проходя через вестибюль, заметила Эйдена Макнейла. Он сидел в баре один, и такой возможностью грех было не воспользоваться. Я подошла к нему.
— Не возражаете, если я присоединюсь?
Я уселась раньше, чем он успел ответить, но заметила, что ему приятно видеть меня.
— Буду рад компании, — сказал Эйден.
Бар производил ощущение клуба для джентльменов, но был слишком пуст: мы оказались единственными гостями среди кожаных кресел, свободно расставленных столиков, ковров и деревянных панелей. Громко тикавшие в углу дедовские часы напоминали, что сейчас двадцать минут одиннадцатого. Эйден был в кашемировом свитере и в джинсах, на ногах мокасины без носков. В руке он держал стаканчик с какой-то бесцветной жидкостью, явно не водой. Еще я заметила книгу в мягкой обложке, лежавшую заглавием вниз. Это был тот самый экземпляр романа «Аттикус Пюнд берется за дело», который он уже показывал мне ранее.
— Что пьете?
— Водку.
За стойкой бара командовал Ларс. Возникало ощущение, что они с Ингой в отеле повсюду, словно дети из «Кукушек Мидвича».
— Мне двойной виски и еще водку для мистера Макнейла, — заказала я. Потом бросила взгляд на книгу. — Читаете?