“Посмотреть, что у тебя получилось, пока мы с Менедемом были в Афинах”, - ответил Соклей. Ему пришлось сделать паузу на мгновение, чтобы придумать глагольную форму мужского рода от второго лица множественного числа; арамейские спряжения учитывали род, чего не делали греческие глагольные формы (за исключением причастий). “Узнать, есть ли у вас что-нибудь, что нам может понадобиться для следующего парусного сезона”.
“Когда ты купил у меня папирус прошлой зимой, ты назвал меня вором”, - сказал Химилкон. “Но теперь ты хочешь заняться еще большим бизнесом, да?”
“Мне пришлось сбить с вас цену, по которой я мог бы добавить свою прибыль и при этом продавать в Афинах на уровне, на котором другие люди могли бы позволить себе покупать”, - сказал Соклей по-гречески, идея была слишком сложной для его ржавого арамейского. “Мне удалось это сделать. И, кроме того, скажи мне, что ты никогда не называл меня такими именами, и я скажу тебе, что ты лжец”.
“Я?” Химилкон был воплощением оскорбленного достоинства. Он тоже продолжал по-гречески: “Я спокоен. Я сдержан. Я рассудителен”. Соклей громко рассмеялся. Химилкон сверкнул глазами. “Я собираюсь ударить тебя доской по голове”.
“Спокойный, сдержанный, рассудительный совет, я не сомневаюсь”, - ответил Соклей.
Это рассмешило Химилькона. “Никому, кто вырос, говоря по-арамейски, и в голову не пришло бы назвать правление сдержанным или рассудительным. Вы, эллины, можете вытворять странные вещи со своим языком. Вероятно, поэтому вы такой своеобразный народ ”.
Теперь Соклей, вспомнив, что он эллин, вскинул голову, показывая, что не согласен. “Мы не странные”, - сказал он. “Это все вы, люди, которые не являются эллинами, странные”.
Химилкон хрипло рассмеялся. “Нет, о дивный, на этот раз ты ошибаешься. Все от Карии до Карфагена, как говорится, думают, что эллины - это те, кто необычен. И если вы отправитесь дальше на восток, если вы окажетесь среди финикийцев, египтян или персов, что ж, все они скажут одно и то же. Это доказывает мою точку зрения; не так ли?”
Соклей снова рассмеялся, услышав, как варвар использует стандартный слоган из любого числа философских диалогов. Родиец также снова вскинул голову. “Прости, моя дорогая, но это ничего подобного не доказывает”.
“Что? Почему нет?” И без того смуглые черты Химилкона потемнели от гнева.
“Ну, разве все от Карии до Карфагена не сказали бы, что египтяне странные из-за всех этих забавных богов с головами животных, которым они поклоняются, и рисунков, которые они используют?”
“Конечно. Египтяне странные люди”, - ответил Химилкон. “Они все делают не так, как большинство людей”.
Это снова рассмешило Соклея, поскольку Геродот написал почти то же самое о египтянах. Соклей продолжил: “И разве все не сказали бы, что иудеи странные, с их богом, которого никто не может видеть, и который запрещает им делать так много совершенно обычных вещей?”
“О, да. Иудеи тоже странные, в этом нет сомнений. Они полны порочных обычаев”. Химилкон говорил с уверенностью и презрением, которые могли быть только у соседа.
“Некоторые люди, - заметил Соклей, - некоторые люди, заметьте, могли бы даже сказать, что финикийцы странные”.
“Что?” Химилкон уставился на него. “Что за глупая идея! Финикийцы странные? Мы соль земли, самые обычные люди в округе. Как кто-то может, даже идиот, - он задумчиво посмотрел на Соклеоса, - думать, что финикийцы странные?”
“Ну, во-первых, вы сжигаете своих собственных детей в трудные времена”, - ответил Соклей.
“Это не странность. Это благочестие - показать богам, что мы их рабы и отдали бы им все, что у нас есть, - сказал Химилкон. - Это только потому, что другие люди недостаточно религиозны, чтобы делать то же самое, и это кажется им странным ”.
“Вот вы где!” Соклей набросился. “Что бы ни делал один народ, это покажется странным другим людям. Это не доказывает, что народ действительно странный”.
“Ну ... может быть”, - сказал Химилкон. Соклей думал, что победил финикийца, но Химилкон добавил: “Конечно, вы, эллины, совершаете очень много странных поступков, вот почему все остальные считают вас странными”.
“О, неважно”, - сказал Соклей с некоторым раздражением. “Мы собирались зайти на ваш склад, когда все это всплыло”.
“Полагаю, так и было”. Химилкон, казалось, не разозлился из-за спора. С запозданием Соклей понял, что ему повезло. Некоторые люди обижались, когда вы позволяли себе не соглашаться с ними. Он не хотел, чтобы Химилкон обиделся, не тогда, когда он вел с ним дела. Финикиец спросил: “Как ты думаешь, куда ты отправишься следующей весной? Это будет иметь какое-то отношение к тому, что я тебе покажу”.