Как же так? Неужели он действительно так легко готов сбежать от Алёнки, своего Совёнка? От единственной, кто была с ним и в радостях, и в горестях, и в бреду, и в здравом уме? Пусть не настоящая, но откуда же знать! Может быть он погиб в той аварии и вся его жизнь теперь ненастоящая! Душа сжата не в стенах тесной однушки, а в каком-то чистилище, где, приняв вернейшее из решений, он должен очиститься и освободиться. Он мёртв или всё-таки жив? С Совёнком он настоящий или только выдумано-счастливый? Быть может он сам только выдуманный, и когда всё прекратится и будет поставлена точка, то его просто не станет?
- Ой, мама дорогая!.. - художник сжал свою бедную голову. - Живут же люди прямо и просто, никаких перескоков из одного мира в другой никогда не бывает! Да, конечно, они тоже мечтают, фантазируют, забываются о хорошем, но не так как я, не чувствуют фантазию своим телом, не видят её воочию, не прикипают к ней сердцем! Если же мне так хорошо, зачем я это хочу потерять? Ради вот этой моей реальности?!
Он обвёл взглядом стены с шелушащимся обоями, сырой потёк в углу на стыке плит, пыльную мебель, шумящий компьютер. Когда его глаза задержались на мониторе, он решил вернуть портрет Совёнка на место и убрать чернокрылую принцессу долой: всё равно она недобрая, и в зеркале видит своё истинное отражение, или же само зеркало показывает ей неугодную правду.
Когда портрет Совёнка утвердился на рабочем столе, и ясные глаза взглянули на автора, Сергей почувствовал себя намного лучше. Он и не заметил, как в комнате стало светлее, на кухне мерно заурчал холодильник, а за спиной зашуршал старый плед. Когда же стало понятно, что он снова совершил путешествие из реальности в Беспечный мир, странное чувство покоя охватило его вместо страха. Повернувшись на стуле, он встретился глазами с Совёнком.
- Ты же ушла.
- Сегодня я не хочу в институт, - глубже укрылась пледом она. На ней снова был его старый свитер с растянутым воротом. - Побудешь со мной? Поговорим?
- О чём мы должны разговаривать?
- О будущем. Кем ты хочешь стать, когда вылечишься?
- Я хочу найти тебя...
- Я с тобой.
- Это неправда.
- Человек должен верить тому, что он видит.
- А ты человек, если говоришь так, будто знаешь о нас гораздо больше?
- Сейчас человек.
- А раньше?
- И раньше была человеком.
- А будешь?
- Ты видел.
- И зачем тебе тогда небо? Ты просила его нарисовать.
- Это видела я.
- И тому, что я видел, я тоже должен поверить?
Сергей указал в сторону фотокамеры. На этот вопрос она не ответила. Сейчас художник разговаривал с чем-то большим, чем просто его любимый Совёнок. Оно смотрело на него карими глазами, будто что-то не случившееся и совершенно прекрасное в жизни.
И этот их разговор будет последним.
- Ты такой странный сегодня, - беспечно улыбнулась она, как всегда это делала. - Ну вот зачем ты меня расспрашиваешь? Разве ты не можешь быть просто счастливым? У тебя ничего не болит, у тебя всё хорошо. Возьми меня за руку...
Она протянула из-под пледа руку с закатавшимся рукавом свитера. Сергей принял её, и почувствовал плоть и кости, тепло кожи и жизнь.
- Ты ненастоящая. Ты слишком хороша, чтобы быть настоящей. Я всего лишь тебя нарисовал.
- Звучит романтично. Но для жизни - настоящей, живой жизни, слишком мало одной романтики. Я с тобой, когда нужно, и поверь - это очень редкий, замечательный шанс, который даётся не каждому. Так не упускай. Это я настоящая.
Сергей держал её за руку, ощущая, что всё больше тонет в карих глазах. Маленькая квартира, дорогие обои на стенах, залитое светом окно.
- Ты настоящая? - переспросил он, ощущая, как совершенно теряет себя. Он не только не ощущал боли, но и не чувствовал ничего, кроме этой космической невесомости и привязанности к Совёнку. Вместо ответа Алёна кивнула, ещё сильнее стиснув его ладонь. В их квартире было сказочно мирно, и всё это вполне могло стать его единственной реальностью, его правдой. Но когда у нас всё хорошо, не хотим ли мы испытать своё счастье на прочность?