На вокзале никто не встречал, да и не знал никто, во сколько точно приеду, только если мои злобные охранники сообщили. Вещи все были при мне, оглядываться на охрану не стал, а просто поймал такси.
– Лубянка, – коротко бросил я водителю, когда уселся в машину на заднее сиденье.
Водитель, кстати, вылезал и помогал мне грузить сумки в багажник. Краем глаза заметил суету на площади, охранники также нашли такси и усаживались в машину. Значит, точно не сообщали, иначе бы по приезде здесь был бы целый комитет по встрече. По крайней мере, машину точно прислали бы. А не срались бы со мной, так и вовсе поехали бы вместе.
– Вам где на Лубянке остановить? – уважительно спросил таксист.
– Там, где и подумали, уважаемый. Большой дом, – время было обеденное, но решил ехать сразу без звонка.
– Хорошо, с главного подъезда?
– Да встаньте на углу, дойду, – отмахнулся я.
Семичастного на месте не оказалось, хорошо, секретарь меня знала и разрешила сделать звонок по телефону. Сначала сообщу родным, что я приехал, а там посмотрим.
– Привет, я в Москве, – начал я, услышав в трубке родной голос.
– Что-то случилось? – встревожилась супруга.
– Есть немного, – уклончиво заметил я, косясь на секретаршу. Та делала вид, что ей не до меня, и что-то писала.
– Как вы?
– Все в порядке. Аленка в школе, сейчас придёт уже, собирались к трем часам в художественную идти…
– Что, нашла?
– Да, мне помощница наша, Варвара Алексеевна, подсказала. Она давно приметила, что Алёнка рисует, вот сама и подсказала.
– Правильно, надо развивать, вдруг ей понравится, – согласился я. Дочка у нас очень любила рисовать, очень. Тиранить не буду, никогда не понимал этого, когда родители мучают ребёнка, таскают из секции в секцию и обязательно, чтобы стал лучше всех. Свою никогда не заставлял, ещё не хватало ребёнку психику ломать. Понравится – пусть ходит, нет – не беда.
– Ты сам где?
– У Семичастного, его нет пока, жду.
– Ладно. Тебя ждать сегодня? – спросила Катерина серьёзно, без смешка.
– Если не посадят, то приеду, – мельком бросил взгляд на секретаршу и увидел ее сердитый взор. Не одобряет моё ехидное высказывание.
– Возвращайся скорее, мы будем ждать, – тепло проговорила Катя.
– Целую, до встречи, – положив палец на рычаг телефона, я закончил разговор, но лишь для того, чтобы начать новый.
– Кому? – без слов поняла секретарь.
– Александра Николаевича, пожалуйста.
– Слушаю, – мягкий голос Железного Шурика звучал привычно. Раз на месте, значит, обедает не вместе с Семичастным.
– Здравствуйте, Александр Николаевич, это Андреев.
– О, приехал? Ты из кабинета председателя? Давай ко мне, я на месте. Владимир Ефимович сейчас на выезде, будет только к вечеру. Срочные дела.
– Понял, я с сумками, можно взять машину?
– Я пришлю свою, подожди на улице, – заключил Шелепин.
Минут через двадцать подъехала «Волга», водитель незнакомый, лет сорока на вид. Закинув сумки в багажник, я уселся справа и обратился к рулевому:
– У вас приказ доставить как можно быстрее?
– Просто доставить, – пожав плечами, ответил водитель.
– До Ленинского не долетим, хотя бы груз скинул, а то таскаюсь как дурак с котомками?
– Мне не запрещали такого, поехали, – утвердительно кивнул водитель и запустил мотор.
Дома наконец я впервые увидел нашу экономку-помощницу. Статная женщина с чувством собственного достоинства поздоровалась и сообщила, где находятся мои родные. Ответив ей вежливо, что я на секунду, извинился и, бросив сумки в прихожей, рванул назад в машину.
– Домой заезжал? – спросил с порога Шелепин. Встречал меня генсек в одиночку, что порадовало, хотелось поговорить спокойно.
– Да, Александр Николаевич, забросил вещи, а то таскался как дурак с ними из угла в угол, – пожав руку руководителю страны, кивнул на приглашение садиться.
– Саша, ты поступил неправильно, и я не помню уже, в который раз тебе это говорю…
– Это ты еще с ним ласково говоришь… – Внезапно двери раскрылись, и на пороге кабинета возникла фигура Семичастного. – Обнаглел наш писатель, дальше некуда.
– Нет предела совершенству, – вырвалось у меня, и пришлось прикусить язык на следующие десять минут. Мата в мой адрес, конечно, не было, но высказали мне очень многое. Тут было все вперемешку: и лодка, и дача, и поведение, короче, разозлился главный кагэбэшник страны очень серьезно. Я даже не пытался перебивать и защищаться, без толку, сейчас он все одно не услышит никаких доводов.