— Это в двадцать пять лет? — изумленно воскликнула Стэфани. — Да ты что?
— Что слышишь!
Дэриен поморщилась, слушая их препирательства.
— Стэфани… Нора… пожалуйста! — вмешалась она. — Спорами ничего не решишь. Давайте думать.
Они еще битый час ломали головы, но ничего путного из этого не вышло. А на следующее утро Нора улетала обратно в Нью-Йорк. Шли приготовления к показам осенней коллекции Эвелин Монтойи, в которой Норе отводилась главная роль.
— Я возвращаюсь в больницу, — решительно произнесла она. — Хочу побыть с Мэгги перед отъездом. Давайте созвонимся вечером и обсудим все по телефону.
Сердце Норы сжалось, когда она вошла в палату тети — одноместную, с большой кроватью-каталкой и капельницей с подвешенными пластиковыми мешочками, содержимое которых медленно капало в вену. Норе невыносимо было смотреть на любимую тетушку. В последнее время та сильно сдала, вся казалась какой-то высохшей.
Видно, химиотерапия вызывала у нее тошноту, так как медсестра поставила рядом с ней голубой тазик. Казалось, это ядовитые химикаты, которыми ее пичкали, сделали цвет ее лица землисто-серым. Золотисто-каштановые, с проседью волосы, обычно зачесанные наверх и собранные в прическу а-ля Одри Хепберн, теперь разметались по подушке, потускневшие и спутанные. Страдальческие морщинки вокруг глаз и губ говорили о муках, которые испытывала больная.
— Это ты, Нора? — обрадовалась Мэгги. Ввалившиеся голубые глаза слезились. — Ты вернулась. Я так рада видеть тебя, дорогая!
— Это я рада видеть тебя, — ответила Нора. Она пренебрегла больничными правилами и присела на край кровати, сжав свободную руку тети. — Я так хочу, чтобы тебе стало лучше. Химиотерапия…
— …поможет мне, — закончила за нее Мэгги. В ее голосе послышались незнакомые хрипы, и слова прозвучали как шепот. — Я снова буду на коне, снова буду управлять компанией Брэтов, ты и глазом не успеешь моргнуть. Мы столько лет вместе, и ты знаешь меня — я не тот человек, что легко уступает горстке ничтожных, глупых раковых клеток!
Несмотря на старания врачей и оптимизм пациентки, Нора беспокоилась всерьез. Если произойдет это злосчастное слияние компании Брэтов с корпорацией Сейджи Амундсена, тете придется отойти от дел. А ведь это единственное, что поддерживает в Мэгги волю к жизни: отними у нее ее дело, и она может умереть даже прежде, чем раковые клетки одолеют ее, думала Нора. Неважно, хочется мне общаться с Сейджи Амундсеном или нет, я должна сделать что-нибудь.
Ночью, лежа в постели в тетином доме, она беспокойно ворочалась. А утром позвонила Дэриен из аэропорта.
— Как ты понимаешь, идея Стэф сделать из меня шлюху мне не по душе, — с места в карьер начала Нора. — Но что-то делать надо, иначе, тетя умрет. Я вчера на нее посмотрела и окончательно в этом убедилась.
Дэриен согласно вздохнула.
— В статье упоминалось, — снова заговорила Нора, — что Сейджи Амундсен планировал пробыть в Нью-Йорке всю следующую неделю. Я попытаюсь встретиться с ним… Должна же остаться в нем хоть капля человечности!
На рассвете самолет, уносящий Нору, оторвался от земли и взмыл ввысь, пронзая тяжелые серые облака. Нора без конца думала о Сейджи, о том, как добиться встречи с ним. Скорей всего, он откажет ей. А если нет? Она не представляла, как повести себя так, чтобы добиться своего и в то же время уберечь свою честь, которой так своевольно распорядилась ее сестричка.
А в это время на Киото надвигалась полночь. Виновник тревожных раздумий Норы отдыхал после рабочего дня, потягивая сакэ из маленькой пиалы. Он принимал ванну, сидя в традиционном японском деревянном чане, наполненном теплой водой. Перед этим служанка его тщательно намылила и вымыла. Затем она взяла ведро с мочалками и щетками и неслышными шажками удалилась из комнаты. Сейджи потянулся за журналом. Это был американский журнал мод, который достал для шефа его помощник.
В журнале было несколько цветных фотографий Норы Брэт. Она демонстрировала весеннюю коллекцию одежды и выглядела очень привлекательно. На одном из снимков девушка показывала льняной костюм-двойку нежно-оливкового цвета. Короткая узкая юбка подчеркивала умопомрачительно длинные ноги. Скроенный по фигуре жакет застегивался на одну пуговицу. Жакет был надет на голое тело, и зритель угадывал плавную округлость груди. Благодаря мастерству фотографа, таланту модельера и, конечно же, данным модели от снимка трудно было отвести взгляд.
На другом снимке Нора представала в костюме-тройке цвета слоновой кости. И опять фотограф выхватил момент, когда она снимала жакет, оставаясь в облегающей кружевной блузке. Под блузкой не было даже бюстгальтера. Хотя соски и были прикрыты вышитым узором из роз и листьев (кем? модельером? или самой Норой из стыдливости?), тонкое кружево почти ничего не скрывало.