– Да здравствует король! – сказал я негромко сам о себе.
– Привет-привет, – ответил дворник.
К герою на мотороллере подкатывает его друг Толя, и они отправляются на работу:
Толя ехал очень быстро, и лицо у него было такое плоское, будто он уже обо что-то стукнулся.
– У тебя лицо необтекаемое, – сказал я, садясь сзади. – Ты нагнись, а то с таким необтекаемым лицом тебя всякий обгонит.
Есть тут попытка иронии? Наверное, да. Удачна она? Точно нет. К тому же не совсем понятно: в какой момент герой усаживается на мотороллер друга, если «Толя ехал очень быстро с плоским лицом».
Не будем придираться. Потому что дальше – хуже. Олег, так зовут героя, приезжает на работу. Он трудится чертежником в каком-то конструкторском бюро, и заводские цеха также не являются «его миром». Усевшись за рабочий стол, Олег начинает размышлять: размеренно, драматично и словесно обильно:
Как пусто мне было, нехорошо и обидно и ничего не хотелось. Будто меня откуда-то выгнали, откуда-то, куда я и сам бы не пошел, но оттого, что выгнали, было обидно.
Со мной и раньше такое бывало, и я этого очень боялся, потому что я тогда что угодно мог сделать, какую угодно подлость или глупость, и ничуть бы не переживал.
Из гуманных соображений прерву «внутренний монолог» и спрошу читателя, узнал ли он первоисточник. Если нет, еще отрывок, после которого сомнению нет места:
Я стал думать, чего бы мне захотеть. Вот, например, я сижу с гитарой на берегу, что-то пою для себя, а со всех сторон ко мне подходят люди, усаживаются на траву, стоят, обнявшись, покачиваются, по реке подплывают на лодках и поднимают мокрые весла, а я ничего не замечаю и пою сам для себя.
Да-да: «На черта мне их аплодисменты? Они всегда не тому хлопают, чему надо. Если бы я был пианистом, я бы заперся в кладовке и там играл». Смотрите, кто пришел – Холден Колфилд собственной персоной. Ефимов оговаривает, что в то время испытывал влияние Сэлинджера: «от первого лица, с наивной искренностью, с ранимостью, с поисками душевной близости и с чередой горестных и радостных пертурбаций». Все это здорово, но зачем с «наивной искренностью» так близко к чужому тексту?
Помимо «сэлинджеровщины» в «Смотрите, кто пришел!» без труда открываются «поиски душевной близости» с другими мастерами зарубежной литературы. В уже цитированном «Ремесле» Довлатов вспоминает о начале своего литературного пути:
1960 год. Новый творческий подъем. Рассказы, пошлые до крайности. Тема – одиночество. Неизменный антураж – вечеринка. Вот примерный образчик фактуры:
«– А ты славный малый!
– Правда?
– Да, ты славный малый!
– Я разный.
– Нет, ты славный малый. Просто замечательный.
– Ты меня любишь?
– Нет…»
Выпирающие ребра подтекста. Хемингуэй как идеал литературный и человеческий.
Но это 19-летний Довлатов. Почти в тридцать лет Ефимов выдает «на гора»:
– Алло! – сказал Костя. – Ты откуда говоришь?
– Да я здесь, около касс. Ну, так вы пойдете или нет?
– Я ничего не знаю. Ничего не могу точно сказать. Но ты купи мне два билета и жди у входа, понял?
– Что ж я тебе буду покупать! Ты скажи точно: пойдете вы или нет?
– А я тебе говорю, что не знаю. Покупай и не бойся – я тебе заплачу.
– Да ладно. Нужны мне твои деньги!
– Ну, все тогда. Договорились.
– Нет, постой, – сказал я. – Отец уже пришел?
– Пришел. Позвать тебе?
– Нет, не надо. Лучше скажи, как он? Меня ругал?
– Нет. А что?
– Да так, ерунда.
После прочтения романа становится понятной симпатия Аксенова к тексту Ефимова. В его знаменитом «Звездном билете» один из центральных героев – Виктор Денисов – молодой ученый, специалист в области космической медицины. Написанная диссертация успешно проходит все предварительные стадии предзащиты. Виктор проводит дополнительные опыты, и они опровергают не только выводы его диссертации, но и ставят под сомнение исследования смежного отдела:
Рустам Валеев, узкий специалист в области энцефалографии (исследований мозга), проторчал у меня в лаборатории целые сутки. Только люди из отдела В. В. смотрели косо. Дело в том, что моя работа опровергала не только мою собственную диссертацию, но и целую серию работ отдела, руководимого «Дубль-ве», основное направление этого отдела.
Перед Виктором дилемма: промолчать, планово защититься или выступить с докладом, поставив принципы научной этики выше своих интересов и корпоративной солидарности.
В «Смотрите, кто пришел!» Ефимова дается также портрет молодого ученого. Олег, устав во время работы решать экзистенциальные вопросы, отправляется в лабораторию навестить своего друга Давида Яковлевича. Читателю предлагается еще один щедрый диалог.