— Вы — тайный агент, — правительственный или торговый? Но точно не военный. — И какой?
— А вот этот кусочек информации стоит вашего имени.
— Э, Теж, — вмешался Айвен, — если твои враги и так уже знают, кто ты такая, зачем скрывать это от друзей? Разве это логично? На мой взгляд, нет.
— Вы еще не доказали, что вы друзья.
— Уж я-то доказал! — возмутился Форпатрил. Он ткнул оттопыренным большим пальцем в сторону второго мужчины. — Хм, а он, может, и не совсем.
Теж потерла губы. Айвен Ксав был прав.
— Ему можно доверять? — спросила она напрямую.
— Нет, он чертов хитрец и проныра, — Форпатрил подумал и добавил: — Он никогда не предаст Барраяр. Если ваша личность не несет угрозы Империи, вам с его стороны нечего бояться. Наверное.
Байерли смерил Форпатрила раздраженным неверящим взглядом.
— На чьей ты стороне?
— Ты часто допускаешь ошибки. Я отчетливо помню, как в результате одной из них тебе с твоим кузеном-графом чуть пятки не поджарили — и как я вас спасал. Весьма впечатляюще. И что я заработал в результате? Где уважение? Где благодарность? Где?..
Байерли съежился.
— Ну, ты же получил новую работу?
— Ха, — правда, почему-то это соображение Форпатрила утешило.
Байерли помассировал себе шею, поднял взгляд и посмотрел Теж прямо в глаза. Он мягко улыбался, но глаза у него были напряжены.
— Очень хорошо. Меняю это на ваше имя, — он вздохнул. — Я — оперативник Имперской СБ под прикрытием. Моя обычная специализация — светское общество высших форов, центром которого является Форбарр-Султана. Однако люди, за которыми я сейчас слежу, покинули столицу и прибыли по своим делам на Комарру, вот почему я здесь. А вышеуказанные дела — однозначно преступные и потенциально подходят под статью о государственной измене.
Теж покачала головой:
— Нас преследуют не барраярцы.
— Я знаю. С вашими врагами как раз и имеют дело мои подопечные. Именно они разыскали вас, чтобы оказать услугу своим партнерам и тем самым подсластить блюдо, которое скисает прямо на глазах.
Форпатрил скривился.
— Эй! Значит, для тебя отыскать Теж и Риш было просто одним из способов доказать свою полезность? — Байерли пожал плечами. — Бога ради, Бай! Что, если бы эти бандюки их схватили?
— Я решил, что эксперимент принесет много полезной информации, чем бы он ни закончился, — неохотно выдавил Байерли. — И похитителям ни в коем случае не позволили бы вывезти женщин за пределы Империи. Но если бы девушки могли дать мне сейчас больше информации о своих, э-э, врагах, тогда и прогноз был бы более оптимистичным. Хотя есть еще и другие последствия… ладно.
Он помолчал и неохотно добавил:
— Айвен, спасибо тебе.
— Я рискую не только своей жизнью, — медленно проговорила Теж. — Но и жизнью Риш.
— Я работаю вместе с еще двумя коллегами, — возразил Бай. — Если я — как это будет по-джексониански? — запалюсь, то же самое наверняка произойдет и с ними. Так что, видите, на мне тоже лежит дополнительная ответственность.
До Теж дошло, что благодаря состоявшемуся обмену информацией агент-барраярец только что получил прекрасный профессиональный резон держать их с Риш как можно дальше от похитителей и враждебных следователей, причем, невзирая на то, что он еще собирался делать. Ее блеф был вознагражден настоящим призом. Правда, он еще может решить обезопасить себя, заставив их замолчать навсегда, но она не чувствовала, чтобы от Байерли исходил напряженный острый запах, говорящий о подобном намерении. Теж поглядела на Риш, отслеживающую собеседника со всем вниманием и с помощью всех своих обостренных чувств. «Он говорит правду?». Риш ответила осторожным кивком: «Да, давай», возможно, подразумевающим еще и «Пока что».
«Да. Информация — вот самая настоящая монета. Не… деньги». Риш оценила бы эстетическую ценность этой мысли, она уверена.
Теж сглотнула.
— Что ж, хорошо, — ее гортань напряглась и сжалась, словно в подступающем приступе смертоносной аллергии. — Мое полное имя — Акути Тежасуини Джиоти гем Эстиф Арква. Мои родители… моими родителями были Шив и Юдин гем Эстиф Арква, барон и баронесса Кордона.
Она попыталась оценить эффект, который произвела эта новость. С лица Бая снова исчезло всякое выражение, словно он не просто обрабатывал информацию, а впал в ступор. На физиономии Форпатрила застыла приклеенная улыбка. У Теж когда-то был любимый игрушечный медведь из меха и ткани, его было так приятно обнимать — так вот, глаза у Форпатрила были сейчас стеклянные точь-в-точь, как у того медведя. Только никакого желания обнять барраярца не возникало.