— Я хочу коснуться твоей кожи, — попросила она, когда они перевели дыхание. — Она такая бледная… А ты гладкий или волосатый? И по всему телу одинаково бледный? Может, у тебя вены серебристые, как у Жемчуг?
«И где сама Жемчуг?»
— Давай покажу. — Форпатрил снова усмехнулся и расстегнул молнию на своем медвежьем костюме от самого горла до паха. В стороны разошлись одновременно мех и его собственная кожа, обнажая блестящие красные мышцы, беловатую соединительную ткань и тонкие голубые ниточки сосудов.
— Нет, нет, только мех! — вскрикнула Теж в ужасе, попятившись. — Кожу не надо!
— Что-что? — с некоторым замешательством в голосе переспросил Форпатрил. Он посмотрел вниз, и замешательство сменилось ужасом, когда на его груди стало шириться, разрастаясь, черное пятно от выстрела плазмотрона. Дым и гарь горелого мяса повисли в воздухе, и это был уже не Форпатрил, а их злополучный телохранитель, Сеппи, там, на Станции Фелл...
Теж судорожно втянула в себя воздух и проснулась. Она лежала в постели, в темноте, в квартире Форпатрила; Риш тихо спала рядом — не шевелясь, ничего не осознавая, элегантная даже во сне. Теж хотела бы ее спросить, куда улетели Драгоценности, но, конечно, люди не видят общих снов. И уж точно она не пожелала бы своих снов ни Риш, ни кому-то еще.
"Как хорошо, что этот сон меня отпустил..." По большей части. В последнее время все ее сны начинались и заканчивались этим сюжетом, слишком похожие на реальность. Зато поцелуй согрел ее до самых чресл. «Привет, чресла. Давненько я от вас ничего не слышала...»
Странный шумящий звук на грани слышимости она, наконец, распознала, как душ. Вот вода перестала течь, и она расслышала шуршание из ванной и смежной с нею гардеробной. Потом раздалось слабое шипение отъезжающей в сторону двери, но капитан явно выключил свет прежде, чем ее открывать. Чтобы не побеспокоить спящих гостей? Или, вдруг спросила она себя, когда его босые ноги прошлепали мимо кровати, по какой-то более зловещей причине?
Она открыла глаза, повернулась и уставилась на темный силуэт. Кажется, он уже полностью одет в мундир. Никакого костюма мишки, да и кожа тоже на месте, прекрасно. Замаскированный запахом свежего мыла и крема-депилятора, его запах раскрылся лишь частично, как, наверное, и ее собственный — и хорошо, что Риш спит, а то принялась бы над ней подшучивать.
— Что? — выдохнула она.
— Ой, — прошептал он в ответ, — извини, что разбудил. Я ухожу на службу.
— Но еще темно.
— Ага, знаю. Чертовы сутки в девятнадцать часов. Хочешь, я принесу вам сегодня вечером что-нибудь особенное?
— Что бы ты ни выбрал, будет прекрасно, — ответила она почти уверенно.
— Хорошо. Постараюсь на этот раз прийти не так поздно, но заранее никогда не знаешь, так что не паникуйте, если я задержусь. Дверь я за собой запру. — Он на цыпочках двинулся к выходу.
— Капитан Форпатрил! — Она сама не знала, что захотела ему сказать, но запах горящей плоти из сна по-прежнему не давал ей покоя. Она остановилась на неопределенном: — Будьте осторожны.
Он ответил несколько озадаченно:
— А... конечно.
Дверь спальни закрылась за ним, она слышала, как он гремит посудой в кухоньке, затем зашипела внешняя дверь, а потом... потом в квартире стало очень тихо.
Теж снова завалилась в постель, очень надеясь поспать без сновидений.
*
Несмотря ни на что, утром Айвен ухитрился прибыть в наземное отделение Генштаба на Комарре вовремя, за полчаса до появления шефа — хотя довольно часто Десплену удавалось его обогнать, заявившись еще раньше. Айвен налил себе кофе, сел за защищенный комм-пульт, поморщился и включил его, чтобы выяснить, что же нового накопилось во "Входящих" адмирала с его прошлого дежурства.
У Айвена уже выработалась своя персональная метафора касательно первой (после кофе) задачи на день. Как будто ты открываешь входную дверь и видишь, что ночная служба доставки навалила у тебя на крыльце здоровенную гору коробок с надписью "разное". На самом деле все они, конечно, имели пометку ""Срочно!", но если всё является без исключения срочным, значит, это переводится как "разное".
В каждой коробке лежало что-то одно из списка: либо живые, раздраженные ядовитые змеи, готовые удрать; либо змеи тоже ядовитые, но спящие; либо неядовитые садовые змейки; либо штуки, похожие на змей, но ими не являющиеся — например, гигантские вялые червяки. И каждое утро в обязанности Айвена входило открыть все эти коробки, определить биологический вид, энергичность, настроение и число зубов каждой извивающейся твари, а потом разложить все согласно реальной срочности.
Раздраженные ядовитые змеи направлялись прямиком Десплену. Садовые змейки складывались в стопку для дальнейшей работы самого Айвена. Дохлые змеи и ленивые червяки возвращались отправителю под шапкой "Офис адмирала Десплена" с ассортиментом разнообразных пометок, от терпеливых объяснений до коротких желчных комментариев, в зависимости от того, как давно приславший не в состоянии разобраться со своей чертовой ползающей фауной. У Айвена имелся в наличии весь ассортимент возможных ответов Десплена, и его задачей — и отчасти развлечением, потому что в любой работе должны быть свои плюсы — было подбирать каждому отправителю подходящий ответ.
Как он одновременно ожидал и опасался, среди утренних посылок обнаружилась срочная — какая же еще! — депеша из комаррского отделения СБ, с приложенным к ней полным протоколом его вчерашнего допроса полицией. А вот улов живых ядовитых змей сегодня оказался досадно мал.
После короткой битвы со своей совестью Айвен поставил депешу в список "садовых змеек", правда, на самый верх. Десплен был, наверное, самым здравомыслящим начальником из всех, с кем когда-либо работал Айвен, и меньше всего был склонен к драматизму, поэтому Айвен предпочел бы, чтобы эти качества за адмиралом сохранялись как можно дольше. Желательно — навсегда. Так что уже давно Айвен регулярно позволял просачиваться к адмиралу вещам банальным, но забавным, просто чтобы поддержать его боевой дух, а сегодня явно был подходящий день, чтобы вставить в перечень змей парочку таких. Айвен еще подбирал несколько дополнительных сообщений, которые можно было бы законным образом туда внести, когда объявился Десплен, взял свой кофе и уточнил:
— Как сегодня со змеиной переписью, Айвен?
— Все садовое разнообразие в наличии, сэр.
— Чудесно. — Десплен сделал живительный глоток свежесваренного кофе. Айвен забыл, кто там из знаменитых офицеров сказал: "Имперская служба может выиграть войну и без кофе, но предпочитает не попадать в такие ситуации"? — Что там с беседой, которую вам вчера устроила местная полиция?
— Я поместил запись от СБ в Файл Три, сэр. — Корзинка для садовых змей официально именовалась Файлом Три — потому что, в конце концов, порой Десплен работал с другим адъютантом (когда Айвен бывал в отпуске, болел или его присутствия требовали иные, менее рутинные обязанности), а их условные обозначения были слишком длинны для объяснений. — Я рассчитываю, что рано или поздно вы захотите на него посмотреть, — ненавязчиво добавил он.
— Ладно.
— Совещание с коммодором Бланком и его людьми через полчаса, — напомнил Айвен. — Я подготовил повестку дня.
— Очень хорошо. Давайте змей.
Айвен нажал клавишу отправки:
— Уже у вас на столе.
Десплен отсалютовал чашкой кофе и прошел в свой кабинет.
В жизни не стану адмиралом, подумал Айвен: не имею никакого желания начинать каждый рабочий день за столом, населенным исключительно живыми и шипящими гадами. Может, он успеет подать в отставку прежде, чем такая угроза станет неминуемой. Если, конечно, он доживет до этих почтенных лет и не попадает под трибунал, что, в свою очередь, напрямую зависит от его сомнительного умения избегать родственников, связанных с Имперской СБ и притаскивающих ему... питонов в подарок. Ага, на сей раз — подарочный питон, со шкуркой, покрытой шикарным сине-золотым ромбовидным узором.