– Ты еще не ела? – спросил он, помолчав минуту. – Как ты отнесешься к моему предложению гденибудь поужинать?
– Нет.
– К чему относится твое «нет»: к тому, что ты еще не ела, или к тому, что ты отказываешься со мной поужинать?
– «Нет» относится ко всему, что бы ты ни предлагал. – Ее глаза сверкали. В них явственно читалась непримиримость. – Не хочу иметь с тобой ничего общего!
Арчибальд не привык, чтобы с ним разговаривали подобным тоном.
– Не поздно ли? – процедил он сквозь зубы.
Деби вспыхнула и отвернулась. Ей отчаянно не хотелось, чтобы ктонибудь – тем более Арчибальд – напоминал ей ту ночь, которую они провели в доме его отца. Но забыть ее она не могла; это было выше ее сил. Она не могла не вспомнить то великолепное, сильное тело, на котором сейчас безукоризненно сидел черный фрак. Она знала, что Арчибальд развелся с женой. Интересно, почему это произошло? Но, в конце концов, это ее совершенно не касается. Для нее главная забота – оградить сына от этого человека.
Арчибальд обдумывал, как вести себя с Деби. Ее пылающие щеки свидетельствовали о том, что он все еще небезразличен ей, и это удивило его, ведь прошло так много времени. И была лишь однаединственная ночь. Но, возможно, она имеет право быть такой непримиримой изза ребенка, который появился на свет в результате той ночи.
– Почему ты скрывала от меня Ронни? – спросил он мягко.
Ее красивые карие глаза сверкнули зеленым блеском.
– Ронни не имеет к тебе никакого отношения.
– Имеет, согласно его свидетельству о рождении, – спокойным голосом ответил Арчибальд.
– У тебя нет никакого права совать нос в мою жизнь.
– А у тебя нет никакого права скрывать от меня факт его существования, – парировал он.
Деби на мгновение задумалась: что же предпринять?
– Но то, что я записала в свидетельстве, неправда. Я... я не знаю, кто его настоящий отец. У меня было двое... несколько мужчин в то время. Но нужно было дать мальчику какоето имя, и я чисто случайно выбрала твое. Заверяю тебя, Ронни не твой сын.
Зачем она пытается выставить себя передо мной такой дешевкой? – с удивлением подумал Арчибальд.
– Дата совпадает, – заметил он. – Думаю, анализ крови покажет, отец я ему или нет.
– Я не позволю ни тебе, ни комулибо еще дотрагиваться до моего ребенка! – воскликнула Деби. Она побледнела, ладони ее крепко сжались в кулаки.
– Поверь, я не хочу причинить вред Ронни, – сказал Арчибальд как можно убедительнее.
– Ты разрушишь его жизнь так же, как разрушил мою, – резко ответила Деби.
Оба замолчали. Машина продолжала движение. Сердце Деби щемило от обиды.
– Что заставило тебя так долго не продавать старый дом своего отца? – спросила она наконец.
– А я и не собираюсь продавать его. Я сохранил его для отдыха. Мне необходимо только оценить имущество для оформления страховки. Но ты ошибаешься, если думаешь, что я просил направить для оценки именно тебя. Я лишь просил, чтобы мне порекомендовали опытного эксперта. Если помнишь, – добавил он с нескрываемой иронией, – ты ведь не назвала мне своей настоящей фамилии.
Деби поежилась. Это перст Немезиды, думала она. Судьба итак жестоко обошлась с нею и вот теперь наносит еще один удар.
Они больше не разговаривали. Когда машина остановилась, она с удивлением поняла, что находится около своего дома. Если Арчибальд надеется, что она пригласит его войти, то он не в своем уме, подумала она. Шофер предупредительно распахнул перед ней дверцу автомобиля, и Деби направилась к входной двери. Арчибальд следовал за ней, крепко держа ее за руку.
– Я вернусь через час, – бросил он водителю.
Она вытаращила на него глаза.
– Послушай, я же сказала, что не хочу иметь с тобой ничего общего. Нам не о чем говорить. Если ты настаиваешь на этом судебном процессе, будь он неладен, я, вероятно, не смогу остановить тебя. Но я категорически отказываюсь обсуждать с тобой этот вопрос.
– Досадно, однако я не собираюсь уходить до тех пор, пока мы все же не обсудим его. Мы можем поговорить либо здесь, либо подняться к тебе. Как найдешь нужным.
– Если ты не оставишь меня в покое, я потребую, чтобы тебя арестовали за изнасилование, – пригрозила ему Деби.
– Будет весьма занятно прочитать об этом во всех бульварных газетах.
Лицо Деби напряглось и стало непроницаемым. Глядя на нее, Арчибальд ощутил острую жалость к ней. Но он твердо решил добиться своей цели любым путем. У Деби была возможность встретиться с ним и обсудить все разумно и спокойно. Он не раз звонил ей, писал, приезжал к ней домой, но она решительно отказывалась даже выслушать его. И теперь только она одна в ответе за последствия.
Водитель уехал. Они стояли у входной двери, яростно глядя друг на друга, и каждый был полон решимости не сдаваться. Несколько машин появилось во дворе дома. Мимо проходили люди, с любопытством посматривая в их сторону. Арчибальд воспользовался ситуацией.
– Ты, вероятно, хочешь, чтобы все услышали, как мы ссоримся?
Деби бросила на него уничтожающий взгляд и нажала на дверной панели кнопку своей квартиры. Потом заглянула в глазок камеры, и дверь с жужжанием открылась. Она жила на третьем этаже. С тяжелым сердцем она поднималась по лестнице. Арчибальд следовал за ней. Правда, он освободил наконец ее руку от своей железной хватки.
Гилберт распахнул дверь, точно рассчитав ее появление, как он это всегда делал, предупреждая звонок в квартиру. Деби с удовлетворением отметила, как удивленно поднялись брови у Арчибальда. Он, очевидно, ожидал увидеть в качестве няни молоденькую девушку, но уж конечно же никак не стареющего мужчину в выцветшей, но опрятной одежде, который смерил его с головы до ног критическим взглядом.
– Все в порядке? – с улыбкой спросила Деби у Гилберта.
– Все прекрасно, дорогая мэм, все прекрасно. – Он все еще стоял, с любопытством поглядывая на Арчибальда, но Деби не представила их друг другу.
– Посиди гденибудь немного, пожалуйста, – попросила она. – Этот... человек здесь долго не задержится.
Гилберт кивнул и пошел в кухню. Деби провела Арчибальда в гостиную, закрыла дверь и повернулась к нему.
– Итак, чего же ты хочешь?
В ее голосе, взгляде, даже в позе, такой вызывающей, чувствовалась враждебность. Но он пришел сюда совсем не для того, чтобы уговаривать или просить.
– Тебя не затруднит налить мне глоток виски, если есть? – спросил он ровным, спокойным голосом.
Деби очень не хотелось, чтобы он задерживался у нее. Но после минутного раздумья она все же подошла к бару, чтобы налить ему виски с содовой. Она стояла к нему спиной, так что Арчибальд мог свободно наблюдать за ней. Он вспомнил, какая она была худая при их первой встрече. А ее темперамент, ее страсть, так восхитившие его, он не забывал никогда. Деби попрежнему была стройна, хотя в определенных местах ее фигура округлилась, возможно после родов.
С холодным видом она протянула ему стакан. Он пытался разгадать, не скрываются ли за этим демонстративно отстраненным выражением лица та же страсть, тот же темперамент?
– Мне кажется, ты очень изменилась со времени нашей первой встречи, – заметил Арчибальд. – Теперь ты выглядишь такой уверенной, независимой. Может быть, это потому, что тебе приходится одной воспитывать Ронни? Мне очень жаль, что всю ответственность за него ты несешь одна. Если бы я знал, то, безусловно...
– Безусловно – что? – резко оборвала его Деби. – Выписал бы чек?
Арчибальд вздернул подбородок.
– Я бы, конечно, помог тебе любым способом, финансовым или...
Она зло рассмеялась.
– Ты, похоже, забыл, что однажды уже выписал мне чек. Считай, что ты все уже оплатил заранее.
Он задохнулся. Так вот в чем дело! Он смутно вспомнил, как возмутилась Деби, когда он предложил ей тот самый чек. Но тогда он не задержал на этом внимание, все его мысли были заняты смертью отца. Его, конечно, мучило чувство вины перед девушкой, но ведь она сама желала близости не меньше, чем он. И его желание вручить ей деньги было попыткой хоть немного сгладить то чувство вины. Но сейчас он изумился: прошло столько лет, а она все еще хранит обиду на него. Обдумывая каждое слово, Арчибальд медленно произнес: