Я лишь пожал плечами. Если Державы договорятся о всеобщем разоружении. Вряд ли бы англичанин понял нашу поговорку "когда рак на горе свистнет".
— Есть реальный путь, это обеспечить — сказал Айвор Монтегю — вот вы, мистер Большаков, были на севере? Знаю, что вам удалось построить подлодку, далеко превосходящую любую субмарину даже британского флота. Что если будет объявлено, что все военные усовершенствования отныне являются монополией будущей Всемирной Организации, ее вооруженных сил? Думаю, что это будет принято всеми Державами, хотя бы чтобы избежать дорогостоящих трат на разработку все новых и новых вооружений. И тогда накопленные горы смертоносного железа быстро станут бесполезны, как были бы сейчас копья и кремневые ружья, и все стороны сами бы упразднили свои армии, тяжелым бременем ложащиеся на казну.
— И между кем вы представляете завтра войну? — спросил я — между США и Англией? Или кем-то из них, СССР?
— Между кем угодно — ответил Айвор — всего десять лет назад Германия казалась выбывшей из числа мировых Игроков. А кто еще полвека назад мог ожидать, что в него войдет Япония? Сто лет назад США казались мировой провинцией. А вы, русские, простите, непредсказуемы вообще. Если мы строим цивилизацию, а не Дикий Запад, то противно природе ходить, обвешавшись оружием — оно должно быть лишь у полисмена. И согласитесь, что любой стране выгоднее не наращивать военную мощь, а встроиться в международную систему общей безопасности. Когда на нарушителя сначала налагаются санкции, затем следует "полицейская" кампания по принуждению агрессора к миру, и наконец, в международном суде разбирается спорный вопрос.
— А судьи кто? — спросил я — как вы представляете эту новую Лигу Наций? Кто будет в ней командовать? Если всеобщей демократией, по голосу от каждой страны, включая самые малые — то выйдет забалтывание любого вопроса, как вы заметили по Испании. Если же править будут немногое — выйдет тирания, молчу уже про интриги какого-то двора, где там будет размещаться штаб-квартира вашего Всемирного Правительства?
— Возможно — задумчиво произнес Айвор — но согласитесь, что даже некоторая несправедливость, если такая и будет, это меньшее зло по сравнению со мировой войной?
— А это уже не мне решать — отвечаю, решив сыграть роль недалекого служаки — а политикам. А я человек военный — получив приказ, исполню, как же иначе?
Третьим представителем союзников на борту был американский офицер связи Жильбер. Это странно, французская фамилия у американца — и полковничьи орлы а погонах, отчего не моряк? Впрочем, и кадровым сухопутным "полканом" он не был, уж строевика любой армии со штатским не спутаешь никак. Еще один шпион? Впрочем, в беседу американец не вмешивался, лишь сидел и слушал — а взгляд-то у него очень внимательный! Если штатский — значит, не военная разведка, а УСС, предтеча ЦРУ?
Копенгаген впечатлял — прежде всего, своей мирной жизнью, тут словно ничего не изменилось за войну — интересно, и затемнения не было, или уже успели снять? Но нас интересовали не достопримечательности, вроде воспетой Андерсеном Круглой Башни, или бронзовой Русалочки на камне у входа в бухту, а стоящие в порту крейсера кригсмарине, на которых, насколько можно было видеть, неслась служба согласно уставу. Также в боеготовом положении находился дивизион траления — но относительно него, была договоренность, немцы сами расчищали море от выставленным ими же мин.
— Да вы не беспокойтесь, эти немцы смирные! — сказал Йен Монтегю — видели бы вы датский десант в Копенгаген, зеркальное отражение 9 апреля 1940[9]. Как джерри тогда высаживались прямо у Цитадели, где был главный штаб датской армии — на виду у форта Миддельгрун, с двенадцатидюймовой батареей, и стоящего рядом "Нильса Юэля", не сделавших ни единого выстрела — так и сейчас, разница была лишь, что в Цитадели сидел герр Ханнекен со своим штабом. И немецкие корабли, и батареи тоже не стреляли. Так что датчане расплатились с гансами за тот эпизод сполна, и их же монетой!
Еще одной целью нашей миссии в Данию, кроме флотских дел, было согласие британского командования выдать СССР пленных бандеровцев из упомянутого "полицейского" полка СС — подобно тому, как в той истории англичане выдали нам Шкуро и Краснова. О политической изнанке этого дела, отчего это союзники оказались столь любезны, я могу лишь догадываться — знаю, что как раз в это время шли переговоры по Испании. А еще британцам надо было наладить отношения со Святым Престолом, испорченные после февральских событий в Риме — и Папа по просьбе Сталина распустил Украинскую Унию. В итоге, УПАшники оказались разменной монетой — и пока в Лондоне не поменяли мнение, надо было воспользоваться этой уступкой.