Я просмотрел туннель во всех возможных диапазонах: от ультрафиолетового до инфракрасного и теплового, - и заметил несколько тоненьких ниток, которые вели к связкам гранат, висевшим на потолке в старых авоськах.
- Вот тебе и новый год... - сказал командир, тоже заметивший ловушки. - Ступаем осторожно! Всякие дощечки, картонки и прочую хрень не топчем!
Барабаны в моей голове, успокоившиеся во время боя, снова начали громкую отбивку. Впереди показалось красноватое свечение - дошли. Вот только почему так тихо?
- Стоять! - фальцетом завопил мегафон, и мы моментально рассосались по туннелю так, словно там никогда никого не было. Я упал за большой кусок бетона, вывороченный из стены неведомой силой.
- Ни шагу дальше! Уходите, или мы взорвём туннель! - от голоса хотелось смеяться: говорил он грозные вещи, но произношение делало их похожими на передразнивание.
- Майор Иванов, КГБ! - закричал я. - У вас находится опасный преступник! Выдайте его, и никто не пострадает!
- Иванов? - переспросил переговорщик. - А не тот ли ты Иванов, что под Белградом меня к расстрелу приговорить хотел за пачку сербских сигарет?
- Нет! Я другой.
- Да все вы там... Уходи, майор! И людей своих забери! С Дону выдачи нет! А не то все тут поляжем!
- Поляжем! - пообещал я. - Но вы к богу своему не попадёте!
- Чего это не попадём?
Я нервно хихикнул - голос меня забавлял.
- Потому что бог вас не примет с работающим железом в теле. Я прав?
- Наше железо давно неактивно, нехристь! - уверенно сказал сектант.
Я молча вытащил из кармана небольшую алюминиевую коробочку с антенной - простейший приёмо-передатчик всего с одной кнопкой, что-то вроде древнего Wi-Fi роутера - и примерился к расстоянию. Вроде должно добить даже с учётом экранирования. Советская техника, она такая. Нажать на кнопку и подождать полминуты.
- Чего молчишь, нехристь?! - гневно пищал сектант. - Мы вас не звали! Пошли вон, а не то всё взорвём.
- Сейчас-сейчас! - отозвался я и подмигнул командиру спецотряда. - Сейчас всё будет.
Негромкий вскрик не был усилен мегафоном, но всё равно оказался хорошо слышен в тишине туннеля, прерываемой лишь журчанием ручейка.
- Как вы это сделали?! Его же отключали! В голову ко мне влезли, ироды! - испуг в голосе стал просто музыкой для моих ушей.
- Мы отключим всё обратно, если выдашь нам Ионо! Давай сюда этого сраного литовца - и мы уйдём! В противном случае вам не яйца, а головы придётся друг другу отпиливать!
Недолгое молчание, переговоры вполголоса, несколько негромких восклицаний.
- Ждите! - от волнения голос переговорщика стал ещё выше, хотя это, казалось, было невозможно.
- Пищит, как дочкина игрушка, - тихонько сказал пулемётчик, вызвав серию смешков.
Примерно через десять минут послышались вскрики и гомон голосов. Отряд оживился, и я, подняв голову, увидел, что к нам движется целая делегация.
Десяток нездорово пухлых бородатых мужиков в поношенной форме Новосоветской армии возглавлял колоритный седобородый старик с безумными глазами, одетый в самодельную чёрную рясу с погонами капитана. Вместе с ними был ещё один человек - в классической синей робе заводского рабочего. Его руки связали за спиной, а на голову зачем-то нацепили мешок.
- Сюда идитя! - сказал капитан в рясе, пройдя половину пути. - Без оружия!
- Только без глупостей! - предупредил я и, оставив дробовик, пошёл навстречу.
- Вот он! - старик улыбнулся, обнажив все свои три гнилых зуба. - Забирайте и идите! Идите!
Сопровождающие толкнули Ионо мне под ноги, тот упал на колени и застонал.
- Ну вот. "Выдачи нет, выдачи нет", - передразнил я, с нескрываемым удовольствием наблюдая за тем, как перекосило от злости лицо сектанта. - Сейчас я заберу его - и мы с отрядом пойдём на выход. Делать подлянки и стрелять в спину не советую: это может плохо кончиться.
- Да не будем, не будем! - запричитал старейшина. - Только железо отключи. Не по-христьянски это.
- А стрелять первыми, значит, по-христьянски? - я угрюмо взглянул на старика.
- А стрелять - по-христьянски! - уверенно повторил мои слова священник. - Сами живёте без бога и другим не даёте, черти краснопузые! Давай уже! Забирай этого... Хакера! - последнее слово он произнёс как ругательство.
Я помог Ионо подняться на ноги и снял мешок для того, чтоб посмотреть на его рожу. А ну как старик меня обмануть решил?
Да, это был он. Хенрикас Ионо - белобрысый тридцатилетний мужик с арийскими чертами лица и голубыми глазами, которые смотрели с холодной ненавистью и презрением.
- Лабвакар, - оскалился я.
- Это по-латышски! - вскинул голову хакер.
- А мне плевать, - я передал по рации, что мы готовы выступать.
Отряд выстроился для прикрытия тыла. На обратном пути мы забрали сапёра, санитара, двух раненых и одного "двухсотого".
Бойцы взвалили на себя товарищей, которые из-за наркотика тихонько пели песни и хихикали, а командир без слов взял на руки тело погибшего. Нас никто не преследовал, и тишина туннеля нарушалась лишь воркованием накачанных наркотиками бойцов да ручейком, который уже не воспринимался на слух.
Люди старались не смотреть на погибшего, но я знал, что это лишь до окончания операции. Когда они доберутся до базы, закончат дежурство и вновь станут обычными людьми, чувство потери навалится, как груда металла, упавшая с небес. Друзей терять всегда тяжело, а в таких отрядах служили только друзья.
Командир внезапно остановился и повернулся к сапёру, когда мы отошли метров на пятьсот:
- Как там? Не пора?
- Да, наверное, пора, - пожал плечами сапёр после двухсекундного раздумья, и земля содрогнулась. Старые туннели встряхнуло, чугун застонал и заскрипел, а бетонная крошка посыпалась нам на головы. Отряд обдало волной горячего воздуха и пыли, от которых я инстинктивно закрылся рукой. Несколько раз громко чихнув, я протёр глаза, сняв предварительно перчатки - чёртова пыль!
- Ну, вот и всё, - жёстко резюмировал командир, оглянувшись на завал. И повторил уже тише, словно для мертвеца у него на плече. - Мы отомстили.
А я покосился на Ионо и подумал, что лучше б ему оказаться тем самым хакером, которого мы ищем. В противном случае вина за смерть офицера "Альфы" целиком ляжет на меня.
8.
- Куда его? - спросил, оторвавшись от старомодной бумажной книги, молодой и щеголеватый дежурный офицер. Он уставился на Ионо, которому вкатили конскую дозу снотворного и немножко прооперировали. Два санитара везли хакера на каталке следом за мной.
- В "Бункер".
- Распишитесь! - отчеканил лейтенант и кивнул на стойку. Там, рядом с новенькой офицерской фуражкой с красным околышем и звёздочкой, лежала заляпанная предыдущими прикосновениями считывающая пластинка. Я с некоторой брезгливостью приложил к ней большой палец и дождался, пока загорится зелёная лампочка.
- Проходите! Камера номер три! - дежурный снова углубился в чтение устава и более не обращал на нас внимания.
"Явно чей-то знакомый или сынок", - подумал я. Крепкий, молодой, здоровый, с зализанными воском волосами и отвратительно упитанный. При виде него во мне проснулся праведный гнев, из-за которого приходили на ум слова, которыми любили бросаться при виде несправедливости уцелевшие фронтовики: "В окопы бы тебя, сукиного сына!"
"Бункер" представлял собой тесную допросную камеру, обшитую стальными листами двадцатисантиметровой толщины. Ничего лишнего: только два прикрученных к полу стула, стол следователя и убранные за грязное бронестекло лампы под высоким потолком. Никакой связи с внешним миром: полный информационный вакуум.
У входа санитары расстегнули ремни, удерживавшие Ионо на каталке, и с кряхтением занесли этого недоделанного арийца в допросную. Они пообещали, что сейчас введут препарат - и через десять-пятнадцать минут клиент будет готов к разговору, на что я попросил их особо не торопиться и ушёл пить кофе.