Взглянув в окно, Танк узнал аэродром Штутгарта, где прежде бывал не раз — и пассажиром, и пилотом. Штутгарт сейчас был резиденцией "временного германского правительства", мало пострадав от войны (ну что такое одна американская бомбежка, в сравнении с неделей боев в Берлине, с применением тяжелой артиллерии и бронетехники?) — фактически, исполнял функцию столицы "новой Германии". Вежливые русские доставили Танка в отель, и предупредили, чтоб он привел себя в порядок, потому что через три часа ему назначена аудиенция у самого Канцлера (так в Германии уже называли герра Штрелина — открыто утверждая, кому достанется этот пост).
На улицах можно было видеть не только вооруженных русских, но и патрули Фольксжандармерии (так называлась сейчас армия Новой Германии, бывшие войска Роммеля), также в положенной форме и при оружии. Они же (а не русские) охраняли Дворец Правительства (по крайней мере, несли службу на виду). Кроме Канцлера присутствовали трое русских. Один, выглядевший молодо, но очень важного вида (если сам герр Штрелин пару раз оглядывался на него, будто спрашивая одобрения), господин Патоличев, полномочный представитель Сталина в Германии по всем гражданским вопросам, экономике и финансам (по терминологии Рейха, Имперский Наместник — ясно ведь, кому в Германии принадлежит подлинная власть). Второй, тот самый, что разговаривал с Танком в самолете, представился "товарищ Алексеев". Третьим же был русский офицер, что "арестовывал" Танка, только сейчас он был в мундире полковника госбезопасности.
— Герр Танк, вы показали себя патриотом Германии — сказал Штрелин — и потому мы надеемся на вашу дальнейшую работу в ее благо. В отличие от той войны, СССР не накладывает на вооружение германской армии никаких ограничений — военная авиация будет разрешена. И будет лучше, если на ее вооружение поступят самолеты германской конструкции, спроектированные с учетом опыта этой войны. Официально заявляю, что фирма "Фокке-Вульф" получит все необходимое для продолжения работы. Можем ли мы надеяться, что вы останетесь на посту технического директора?
— Если совет акционеров не будет против — ответил Танк — или же фирма будет национализирована?
— Национализации не будет — сказал Патоличев — однако контрольный пакет акций отойдёт советскому правительству в счёт репарационных выплат Германии СССР. В совет директоров будут назначены наши представители, а пока их нет, интересы советского руководства представляю я. Мы заинтересованы в том, чтобы заводы "Фокке-Вульф" возобновили работу. И ждем от вас сведений, какая помощь для этого требуется от советских военных и гражданских властей? Ресурсы, комплектующие, топливо, электричество, обеспеченность рабочей силой? Сколько времени вам нужно, чтобы написать подробный доклад — при условии что мы окажем вам содействие и предоставим транспорт?
— Это зависит от того, что вы собираетесь выпускать — заявил Танк — поскольку для разной продукции требуется различные комплектующие и материалы, поставляемые разными контрагентами. Как вам вероятно уже доложили, я успел провести совещание со своей командой, однако мы рассчитывали сроки и объем выпуска, применительно к отлаженному производству ФВ-190. Но вы считаете, что эта машина вам не подходит, тогда что вы хотите взамен?
— Ваш ФВ-190 был удачной машиной — вступил в разговор Алексеев — изначально проигрышной была сама идея. Вы задумали сделать универсальный истребитель — и завоевания господства в воздухе, и перехватчик тяжелых бомберов, и штурмовик по наземным целям, и даже торпедоносец. В итоге же вышло, что ваш "мастер на все руки" в каждой отдельной задаче хоть немного но уступал специализированным машинам. Если же говорить конкретно про советско-германский фронт, то особенностью его было отсутствие стратегических бомбардировок, все крутилось вокруг поддержки или защиты своих наземных войск, и воздушные бои шли в подавляющем большинстве на малых высотах, и малом удалении от аэродромов, каковыми могли выступать площадки подскока, зато часто бывало, "только взлетел, и в бой". Оттого идеальным истребителем там был Як-3 — относительно легкий, дешевый, простой в пилотировании и эксплуатации, страшный в руках массового пилота военного времени, и максимально скоростной и маневренный, даже в ущерб высоте и дальности, его вооружения хватало против истребителей и средних бомберов, ну а для атак наземных целей у нас было достаточно штурмовиков. Истребитель завоевания господства в воздухе — эта функция у нас была главной, под нее у нас специализировались и Ла-7, и Як-9У — а вот у люфтваффе отсутствие подобного самолета стало самым слабым местом, Ме-109 в ранних модификациях был чем-то похожим, но быстро набрал вес и стал неповоротлив. В то же время нам не хватало дальнего истребителя сопровождения, и высотного перехватчика ПВО. "Сто девяностый" не нужен нам в существующем виде — но вы можете запустить в серию вот это.
Самолет на чертежах и рисунках, извлеченных из откуда-то появившейся папки, был похож на "Дору" — версию ФВ-190 с "длинным носом", под мотор Юмо-213 (первые опыты с ним, еще два года назад). Но это не была "Дора" — да, силуэтом схож, но другие пропорции, больше размах крыльев, длиннее и нос и хвост, истребитель выглядел поджарым, как гепард. Танк с удивлением узнал свой же проект Та-152Н, тяжелый высотный перехватчик, способный превзойти американские "мустанги", и сбивать даже В-29 на большой высоте! Начатый еще осенью сорок второго — но не разрешенный к выпуску, чтобы не ломать производство ФВ-190, русский фронт требовал все большего количества оружия, на опыты уже не хватало ресурсов. Однако же это не было точная копия — были и некоторые отклонения, будто исходный проект пытались улучшить. У русских такие шпионы, что сумели достать даже пока еще не реализованное, и такие конструктора, что сумели оценить, подхватить и развить даже его, Танка, еще не рожденный самолет?
— Мы сделали свою работу — сказал Алексеев — дальше, уже ваш долг, довести до серии. По нашим расчетам, этот красавец должен иметь скорость за 750, на двенадцати километрах. Если подтвердится в полете, то истребитель имеет все шансы быть принятым на вооружение не только Фолькслюфтваффе, но и даже ВВС СССР, не говоря уже о странах Восточной Европы.
— Через три месяца я берусь дать серию Та-152 — сказал Танк — подготовительная работа почти вся проведена, собран и облетан даже первый прототип. А еще через три месяца выпуск может быть доведен до ста пятидесяти-двухсот самолетов в месяц при односменной работе, и до пятисот штук, при трехсменной. Но остается последний вопрос. Какие условия работы будут лично для меня?
— А какие вам нужны особые условия? — спросил офицер госбезопасности — вам лично, достойная оплата, в рублях. И можете выписать к себе свою семью, ну зачем вам прятаться по тайным квартирам? Вся ваша личная собственность остается за вами, как и счета в германских банках. Никто не будет ограничивать вашу свободу передвижений внутри Германии, можете как раньше, ездить на отдых в ваш любимый Тироль, когда там наведут порядок. Мы согласны забыть о вашем членстве в НСДАП. Единственно, мы очень не поймем и не одобрим, если вы решите, не попрощавшись, уехать в одну из недружественных нам стран… вы надеюсь, понимаете, о ком идет речь? Тогда и мы оставляем за собой право принять необходимые меры в отношении вас — но надеюсь, что до этого не дойдет?
Танк лишь кивнул. Русский был прав — что делать конструктору его уровня в Англии или США? В лучшем случае, возьмут в какой-нибудь "Рипаблик" или "Хаукер" на вторые роли. В Голландии, Швеции, даже Франции — может быть и удалось бы начать, с полного ноля, но откуда взять первоначальный капитал и производственную базу? В Аргентину вроде бы успел удрать кто-то из французов, и ему там даже создали условия — но во-первых, на богатство там можно не рассчитывать, а во-вторых, после Римских событий в Латинской Америке стали очень плохо относиться к немцам. А ему уже сорок шесть, не мальчик, трудно начинать все сначала, а тут, дома — все, причем знакомое, привычное! И чтобы отказаться, надо быть дураком!