- А кто ж - борец за справедливость Леня Скуратов.
- А-а, наш майор-губернатор! Вот послал Господь зверя блоху - до смерти не заест, а спать не даст... И что, он тоже в КПЗ?
- Ну нет, на воле. В персональной хате. Пока водил видеосъемщиков по наисекретнейшим объектам, а также по морозу, поддерживал жизненный тонус лечебным бальзамом из лучших селекционных сортов сахарной свеклы, переутомился на фронтах предвыборной борьбы и теперь пользуется кандидатской неприкосновенностью, аж до Собора Дальнокутской Богоматери храп идет.
Чурилин имел в виду храм Богородицы Скорбящей, уже шесть лет как конвертированный обратно из спортивного зала и понемножку восстанавливающий былую красу, хоть не самым успешным образом - нашкодили в росписи богомазы-авангардисты из местного андерграунда. Кстати сказать, все эти новомодные словечки от Григория Ивановича и шли, любил он заковыристые обороты, дома держал в красном углу рядом с уголовным и уголовно-процессуальным кодексами словарь иностранных слов, энциклопедический словарь и свое личное к ним дополнение в толстом "Ежедневнике" с зеленой обложкой под крокодиловую кожу.
- А эти, съемщики, чего говорят?
- Мне не доложено. Арест произвел сержант Завирюха, допрос вел господин лейтенант старшой Шило, подарочек Божий (Чурилин намекал на имя старшего лейтенанта - звали того Богданом, что, оказывается, означает "Богом данный"), с посильной помощью лейтенанта Говенюки...
- Каменюки, Григорий Иванович, вечно ты путаешь, - с притворной укоризной поправил Цимбалюк.
- ...а отчитывалося это Шило перед начальником райотдела лично...
Богдан Семенович Шило был парень-гвоздь, который, как говорит народная мудрость, без молотка в сами знаете куда лезет, и сумел за короткий срок стать правой рукой начальника райотдела майора Глущенко.
Цимбалюк обдумал - и насторожился:
- Так где Ветряки, а где Завирюхин пост?! Или его специально послали на задержание?
- Никак нет, гражданин начальник, в книге задержаний указано, что правоохранительное действие произведено на посту ГАИ.
- Что-то у вас, Григорий Иванович, нестыковочка получается: снимали стройку и Ветряки, а задержали на посту ГАИ...
Объяснений ни Цимбалюку, ни Чурилину не требовалось. Если известно, что приезжие орудовали своими камерами в разных концах районной столицы, значит, за ними следили. А если арест произвел Завирюха на посту ГАИ и не за проезд на какой-нибудь не тот свет, а за не те съемки, значит, получил приказание. И если допрос вел Шило, начальник над участковыми, а вовсе не работник следственного отдела, то ясно, от кого исходило приказание. Мудрый Чурилин своевременно сообразил в такое дело не вмешиваться. Цимбалюк, положим, тоже был не дурней паровоза, но Глущенкины дела у него уже в печенках сидели, а мохнатая лапа в областном УВД - старый друг Серега Пуляев - позволяла ему иногда преступать пределы благоразумия.
- Слушай, Григорий Иванович, а что там у нас в уставе написано? Не обязан ли я, случаем, поглядеть на задержанных?..
- Обязательно обязан, Роланд Хвэдорович, без того я тебе дежурство не сдам! - категорически заявил Чурилин.
Понятливый он был, а не только языкатый и ехидный, и жена у него такая была - ехидная, шутливая и премудрая. Тощеватая, правда, и с лица не самая вишенка, но очень славная и компанейская баба была Диана Афанасьевна Чурилина.
Цимбалюк прошел по коридору, кивнул в ответ вытянувшемуся сержанту Гребенюку, дежурному по КПЗ, показал пальцем, чтоб открыл решетку, и прошел внутрь.
В женской камере обнаружилась дама (не то девка) молоденькая, чуть за тридцать, маленькая, худенькая и рыжеватая. На лязганье отпираемого замка и шаги в коридоре она было вскинулась, но, углядев форму, тут же ощетинилась и засверкала глазами что твоя электросварка.
- Дежурный по райотделу капитан Цимбалюк, - представился Роланд Федорович. - Жалобы есть?
- Есть! На незаконный арест без санкции прокурора!
- Понятно. А на режим содержания, кормежку, обращение? Не подвергали ли вас истязаниям, физическому воздействию, лишению пищи или сна?
- Сами попробуйте тут поспать!
Положим, пробовал Цимбалюк тут спать, и не раз - самое спокойное место в райотделе, и люди не шастают, и шум не доходит. Но он понял, что имела в виду задержанная.
Впрочем, та, оказывается, сказала ещё не все:
- А моральные истязания у вас не в счет?
- С этим сложнее - кому-то оно моральные истязания, кому-то - как с гуся вода. В инструкции не записано, - прикинулся валенком Цимбалюк.
- Когда нас выпустят?
- Либо по истечении семидесяти двух часов с момента задержания, либо по решению суда, либо по отбытии срока наказания, - автоматически ответил Цимбалюк. Он просто пересказывал своими словами смысл инструкций и статей, не подозревая, что занимается как раз теми самыми моральными истязаниями. К кормежке претензии есть?
- Ваш Шарик такую кормежку не стал бы есть!
- Ну, это вы зря! У нас задержанные редкость, что для нас готовят, тем и вас кормят...
- Тогда посадите за воровство своего интенданта, или как там он у вас называется.
"Таки надо", - согласился про себя Цимбалюк. Вслух же не сказал ничего, а проследовал к мужской камере. В привычном углу дрых Семка Дурной, подвергнутый превентивному заключению, чтоб не замерз в сугробе. Может, проще было бы оттащить его домой, но по пьянке Семка делался совсем дурной и мог поколотить жену и детей.
В другом углу лежал на нарах длинный худощавый мужчина с чуть седеющими висками. Лежал он на спине, подложив руки под голову.
Цимбалюк спросил насчет жалоб.
- Сообщите фамилию, имя, отчество и должность, гражданин капитан, потребовал задержанный.
Роланд Федорович упираться не стал, представился по всей форме. Полюбопытствовал:
- А на что оно вам?
- Чтобы знать, каких сотрудников райотдела я должен упомянуть в жалобе прокурору за незаконное задержание.
Роланд Федорович в душе вздохнул - много ты добьешься своими жалобами, дурачок! - вслух, однако, заговорил примирительно:
- Да я ж вас не задерживал, только сейчас и узнал, как заступил на дежурство.
Длинный сел на нарах, глянул, прищурившись:
- Говорите, начальник следственного отдела? Тогда должны знать хотя бы азы юридической грамоты.
Цимбалюк не стал обижаться, отшутился:
- Азы, буки, веди выучил, на глаголях застрял. Но про трое суток без санкции прокурора как раз в азах сказано. А за что вас задержали-то?
- А то вы не знаете, гражданин начальник следственного отдела!
- Вот вам крест, не знаю! Как положено, отдыхал перед дежурством, прихожу - говорят, двое задержанных. Ну, зашел глянуть, кто такие... Так что ж вы там наделали?
- Мы снимали рекламный ролик для предвыборной кампании кандидата в губернаторы Скуратова. А какой в этом криминал усмотрели ваши сотрудники, мне не ясно. Думал, вы скажете.
- Может, и скажу, когда сам узнаю... Ладно, так жалоб, говорите, нет? Ну и отдыхайте пока.
* * *
Поздно вечером, когда в райотделе остался только дежурный наряд, Цимбалюк позвонил в область, а точнее - на квартиру Пуляеву:
- Сергей Васильевич, я гляжу, из-за наших задержанных уже областное телевидение гвалт подняло? Что, такие важные люди?
- Роланд, ты сам в этом деле не замазанный?
- Уберег Господь, прошло мимо меня. Я и узнал-то, когда пришел на дежурство заступать.
- Так ты сейчас дежуришь по райотделу? Это хорошо... Значит, так: завтра утром приедет Казьмин с полномочиями от областного управления, шпионов у вас забрать и препроводить в область для продолжения расследования. Казьмина помнишь? Илью Трофимовича?..
- А как же! Дельный мужик.
- Постарайся, раз уж ты дежурный, оказать содействие. Как думаешь, сложностей не возникнет? Ты гляди, это люди, лично первому заму известные, понял? Чтоб были целые и невредимые, никаких там "при попытке к бегству"!
- "При попытке"?! Ничего себе! - Цимбалюк охнул. - Это во что ж такое Глущенко вляпался, а?