"Мы не поэты, мы художники, потому посылаем стихи
А. А. Больших из книги 13:
Удивительное счастье Пусть коснется светлых дней, Пусть сияет светлой сластью, Народит чудо-детей. Пусть в семье будет достаток, Любовь, счастье и цветы, Поцелуй пусть будет сладок Вашей светлой красоты, Мужа, бархатной жены".
- Твою мать! - восхитился муж бархатной жены.
Самый большой букет был без карточки, зато с семью мраморными слониками в коробочке. Такие когда-то стояли у бабушки на диванной полке, а потом папкиными усилиями перекочевали в кладовку. Только эти были миниатюрнее и куда более тонкой работы. Господин Слон напоминал о себе со слоновьей деликатностью.
Но самое увесистое поздравление скрывалось под самым скромным букетом с простой, без затей, карточкой: "Желаю долгих лет счастливой семейной жизни. Алексей". Корзина оказалась неожиданно тяжелой, я вытащила цветы - и обнаружила под ними две барсетки.
- Димчик...
Дима присел, взглянул на карточку:
- От Алексея? Ох, я кажется догадываюсь...
Открыл верхнюю барсетку - а там, в уютном поролоновом гнездышке, лежал предмет весьма знакомого мне вида: "Вальтер ППК". Рядом, тоже в особом гнездышке, - запасной магазин. На откинутой половинке барсетки, в пластиковом кармашке, имелась сложенная бумага. Дима вынул её, развернул, хмыкнул:
- На этот раз Бригадир предусмотрительнее. Форменное разрешение, вам персонально, гражданка Иващенко Анна Георгиевна, на хранение и ношение огнестрельного оружия...
Я потянулась за второй барсеткой:
- А вот это, подозреваю, - персонально вам, гражданин Колесников...
- Убери лапы, не твое - не цапай!
Он шлепнул меня по руке, отдал раскрытую барсетку, сам нетерпеливо схватил вторую.
- "Макаров"... Это уже серьезно!
Я вынула "вальтер" из гнездышка - и тут сработал автоматизм. Нажала защелку, вытащила магазин, положила на пол, оттянула затвор... Уроки Алексея не забылись!
Димка рядышком игрался со своим "макаровым". Наконец поднял голову:
- Да, Аська, вот это подарочек...
- "Если в первом акте на стене висит ружье, то в пятом оно должно выстрелить", - процитировала я Чехова - и сама не узнала своего голоса.
- Типун тебе на язык, супруга дорогая! Так, давай-ка я уберу эти цацки в самую верхнюю антресоль - и забудем о них хоть на сегодня. Если мне не изменяет память, у нас намечены ещё кое-какие дела? Пошли!
И мы пошли... мыть посуду под заначенную Димкой бутылочку шампанского.
Глава 3
Очная ставка
- - -
С бабушками мне повезло меньше, чем другим. Не то чтоб они у меня какие-то не такие были, просто недобор у меня по этой части, всего одна бабуля - Марья Антоновна. Как в "Ревизоре". Была когда-то, ясное дело, ещё одна, но давно умерла, я ещё на свет не народилась. Зато её мама, моя прабабка значит, баба Лиза, до девяноста шести дожила. Вот они вдвоем с бабой Машей и воспитывали меня аж до самых моих первых седых волос. Хотя мне сейчас всего... скажем так, чуть за тридцать, но седые волосы уже появляются.
Баба Лиза умерла уже, и теперь вся ответственность за мое воспитание лежит на хрупких плечах бабы Маши. Нет, я девочка из вполне благополучной семьи, дорогие родители имеются в комплекте, но им мои дела до лампочки. Поэтому, если что, я бегу к бабуле. Ей в жилетку плачусь, когда неприятности, с ней же по рюмочке выпиваю, если удача. А уж под праздники обязательно к бабуле иду, всякого вкусненького несу. Куда ж ей, с ее-то давлением, целый день у плиты стоять. А разогреть вроде ещё может, вот с подружками и отпразднуют.
До Нового года осталось всего ничего - четыре дня. И как назло, впереди у меня было целое суточное дежурство. Значит, для своих дел я никак не раньше двадцать девятого освобожусь. А наша пейджерная служба, как известно, работает без праздников и выходных. Так что по всему выходило мне дежурить как раз в новогоднюю ночь. Однако и оплачивалась такая работа соответственно. За праздничное дежурство дрались. А мне в этот раз само досталось. Так карта легла.
В общем, только тридцатого выходило у меня бабулю навестить. Ну, звоню ей, а она ехидным таким голоском говорит:
- Да нет, Катюша, ты лучше прямо на Новый год ко мне приходи. Если других дел не найдется...
А я ей так же ехидно и отвечаю:
- Да нет, бабуля, другие дела у меня как раз есть. Работаю я, сутки у меня.
Бабуля заохала для порядка, мол, как же так, в праздник... Но я её успокоила, что хозяин заплатит нормально.
- Так может, внученька, хоть днем тридцать первого забежишь? А вечером уж останется старая бабка под елочкой одна как перст...
Да уж, как перст. Будет полон дом, со всего двора бабки сползутся, ещё и пара дедков затешется, будут наливочку вишневую пить (вишня у них своя, три дерева во дворе стоят, бабки пацанов гоняют, чтоб не обносили раньше времени).
- Я перед праздником к тебе обязательно приду. Послезавтра, наверное.
- Так что, тридцатого?
- Ага, ба, тридцатого. Часика в три. Может, чуть пораньше. А то темнеет рано, а у меня на улице ни один фонарь не горит.
* * *
Бабуля встретила меня широченной ехидной улыбкой. Я её чмокнула в щеку и начала разгружать сумку с праздничными гостинцами. Спасибо, хватает теперь пластиковых судочков и лоточков. Это если бы то же самое, но в стеклянных банках, как раньше, я бы точно чемпионкой мира по тяжелой атлетике стала... или по перетаскиванию тяжестей с места на место. Говорят, такие соревнования в Индии среди слонов проводят. А что? Я девочка крупная, ну не слон еще... Так я ж молодая, вот через пару-тройку лет...
Баба Маша была не одна - на диване расселась старинная её подружка, тетка Настасья. Бабушке она ровесница, но спину держит, как молодая. Милицейская выучка, она в паспортном столе работала, только про то и разговоры всю жизнь. А вот язычок у нее... Мусорный, тоже милицейская выучка. Матом может так загнуть, что у бывалых мужиков уши в трубочку сворачиваются.
Вот сидят эти две голубки ядовитые и смотрят на меня. Я сумку разгрузила, шубу сняла, расчесалась и присела на диван.
- Что это вы, девушки, на меня так смотрите? Я что, юбку навыворот надела?
Бабулины взгляды на моду, честно говоря, довольно консервативны. И я бы так просто не стала подставляться, но по случаю мороза, грянувшего после оттепели, на мне были толстые джинсы и длинный свитер.
- Да нет, с юбкой все в порядке. А вот где это ты, девочка, вечера проводишь? Звоню тебе, звоню - а тебя все нет.
- Да так, ба. То с девчонками... То...
- ...с мужиками по бардакам шляюсь, - закончила тетка Настасья.
Подумаешь! Такими приколами меня уже давно разозлить нельзя! А что по бардакам - много она их в своей жизни видела!
- Не, теть Настя, по бардакам не хожу! У меня для этого дела личная однокомнатная квартира имеется.
- Так какого ж ты, красотулечка, хрен знает с кем в наш "Комфорт" шляешься?
Я поняла, что собеседницы мои, заслуженные язвы республики, специально меня зазвали и теперь в четыре руки будут вправлять мозги насчет моего растленного существования. Ну, ведьмы, так просто я вам не дамся! Неизвестно еще, у кого яду больше!
- Ах, в ваш "Комфорт"? Ну, заезжала я сюда на днях, было дело. Все ещё на окна смотрела - кто из вас, соколицы вы мои зоркие, за входом следит. Выходит, ты, теть Настя, следила. Так я тебе сама показалась - прическу поправляла. Помнишь?
- Помню, - голос Настасьи опустился на пару тонов, - и с кем же ты заезжала?
Тут уж мне стало интересно, что же они увидели.
- А что, разве не видно было?
- Видно-то видно, только вот кого видно?
- Бабуля, я ж тебе сто раз уже рассказывала про мужчину своего, помнишь? Ну, Гарик, из старой моей фирмы, в отделе кадров работал...
- А, этот твой, приходящий... - бабуле было уже почти неинтересно.
- Ну да. Мой приходящий.
- А чего ж это он в постоянные не переходит? Шо ж ты, девочка, не по вкусу ему?