– В этом имеется особый шик, – ответил он, плавно трогая машину с места. – Когда по утру, после всех ночных безумств и полной распахнутости, супруги общаются с пиететом. Всегда умилялся старым аристократам – в смысле, прежним, дореволюционным еще.
– Но сейчас-то иные времена.
– Вы правы, нынче нас в этом не поймут. Придется соответствовать.
– Впрочем, в постели, если дойдет дело, можете обращаться со мной, как дворянин. Такой стиль мне тоже по нутру.
Геральд покосился на нее, но не понял, говорилось это серьезно или в шутку. Если последнее, то у дамочки своеобразное чувство юмора, а свои остроты она умеет подать. И это хорошо.
– Как вам моя машина? – спросил он и тотчас поправился: – То есть тебе. Ощущаешь скрытую мощь?
– Очень уж она легонькая, – отозвалась Энни. – Это не опасно?
– А я не собираюсь бодаться с броневиками. Настоящее искусство в том, чтобы обходиться без царапины. Хотя панцирь у моей малышки не хуже. И уж резвостью она заткнет за пояс любого.
– Вы любите ее как женщину, – заметила она и поправилась: – То есть ты.
И опять Геральд не понял, случайно или намеренно его спародировали. Это становилось занятным. Кажется, скучать с новой знакомой не придется.
– Тебе не говорили, что ты похожа на Нонну Терентьеву? – спросил он. – Была такая актриса, давно.
– Да, я знаю. Странно, что ты помнишь.
– А мне нравилась она – внешне. В ней ощущалось то, что именуется породой, присутствовал аристократизм. Потому и играла обычно стерв… Кстати, ты сама не из дворянок?
Вот сам Геральд вовсе не выглядел бароном – хотя, если папан не врал, был им на три четверти. Вдобавок не отличался ни изяществом, ни высоким ростом – скорее коренаст. Зато проворен, энергичен, крепок. Это что, наследие низкой крови? Или смешение кровей дало взрывной эффект?
– Ну да, сейчас это модно! – молвила Энни неопределенно.
Они уже подкатывали к отелю, выглядевшему вполне пристойно по меркам провинции. И внутри устроенному не хуже.
– Может, сразу съездить за твоим багажом? – спросил Геральд. – Как думаешь, милая?
– Собственно, почти всё на мне, – ответила Энни. – Либо в сумочке. А прочее не стоит хлопот.
– Действительно, куда спешить? – ухмыльнулся он. – Сперва следует приглядеться – ко мне, к новым обязанностям.
Загнав машину в подземный гараж, Геральд помог женщине выбраться из салона и вместе с ней взмыл на лифте к верхнему этажу, где помещался его номер – в самом деле, весьма недурной. На пути не встретился никто – ни из обитателей, ни из персонала, – хотя проверили их по меньшей мере трижды. Вообще, как Геральд успел убедиться, охрана в отеле налажена образцово, но в глаза это не бросалось. Как уже поминалось, находиться в Приграничье было рискованно. Зато и деньги тут вращались немалые, а это предполагало качественную обслугу – для тех, у кого не пусто в кармане.
– Спальню выбери сама, – сказал Геральд, заперев за собой дверь. – Собственно, они одинаковы. А здесь как бы гостиная. Хотя гостей я пускаю редко.
– Значит, я уже не подпадаю под этот статус? – осведомилась Энни. – Может, тогда приму для начала ванну? С тех пор, как ты накормил меня, это – главное мое желание.
– Если позволишь, я помогу. Обожаю обхаживать красивых женщин!
– Хотя бы с внешностью мне повезло, – пробормотала она, будто подслушала его недавние мысли. – Где я могу раздеться?
– А где желаешь, – ухмыльнулся Геральд. – Удобнее в спальне, приличнее в ванной.
Не ломаясь, Энни выбрала первый вариант. И когда он наполнил резервуар зеленоватой ароматизированной водой, женщина вступила в ванную уже нагая, даже не позаботясь обуть тапочки и распустив по плечам пышные волосы. Без одежды она выглядела еще лучше, к тому же Геральду нравилась в людях раскованность. В жизни и без того хватает сложностей, чтобы добавлять их самим.
Приняв его руку, Энни осторожно шагнула в воду. Затем погрузилась в нее всем телом, почти целиком скрывшись под сугробами снежной пены, и вытянулась во весь рост, тихонько застонав от наслаждения.
– Боже мой, – выдохнула она, – как мало нужно человеку для счастья!
– Ну, если тебе больше ничего не надо…
Присев на стул, Геральд пододвинул к ванне изящный столик и разлил по бокалам вино. Фрукты и сладости прилагались.
– Вообще здесь довольно места для двоих, – заметила Энни. – Даже для троих, если уж зашла речь.
Ну, это смело! – оценил Геральд. Где ж я добуду третьего? Вдобавок и делиться не люблю – есть такой грех. Или имелась в виду третья?
– Не искушай без нужды, – предостерег он. – Пока что я созерцатель, почти абстрактный ценитель твоей красоты. Но стоит дистанцию нарушить…
– Почему нет? Все равно это произойдет – рано или поздно. Так к чему затягивать?
«Это» произошло даже быстрее, чем Геральд рассчитывал, – они не успели еще выбраться из ванны. К прочим достоинствам у нее оказалась атласная кожа и нежные, как у ребенка, ступни с умилительными пальчиками. К слову сказать, его «обхаживание» в предложенном ею варианте больше походило на эротическую игру. Он вовсе не собирался принуждать гостью, но та сама возжелала близости. Взыграл ли темперамент, до поры сдерживаемый, или Энни впрямь лишена предрассудков. Оно и к лучшему, если честно.
Затем «это» совершилось трижды, уже в постели, перемежаясь легкой трапезой, неспешной выпивкой, расслабленной дремотой, разговором. Энни изголодалась по ласке, хотя старалась не слишком это выказывать, и льнула к нему словно течная кошечка, постепенно раскрываясь. Возможно, с самого начала Геральд настроился на нее верно, сплетясь незримыми нитями, а может, и в тот трактир завернул неспроста – ведь не планировал. И она доверилась незнакомцу так легко, словно бы сама владела подобием его дара – чувствовать людей. Или это беспечность? Или безысходность?
Похоже, в этой нечаянной встрече повезло не только женщине. Хотя Геральд давно уж не полагался на удачу – куда чаще ему приходилось драться с судьбой.
– Что ни делается – к лучшему, – заметил он, когда оба наконец угомонились. – Сейчас мы покемарим, чтобы не клевать носом днем, а когда встанет солнце, переберемся в лоджию – если вы, сударыня, не против легкого загара. Кстати, там небольшой бассейн с морской водой. Удобно, верно?
– Может, я умерла? – спросила Энни, дыша в его шею. – Или мне это снится? Так круто все поменялось!..
– Ну да, и я в роли гурия, – хохотнул Геральд. – Кстати, куда определяют муселок после смерти? Что праведники получают в раю полную секс-обслугу – это понятно; но на что могут претендовать праведницы?
Не хватало влюбить ее в себя, подумал он с опаской. И что тогда делать с новыми угрызениями? Мало мне прежних!
– В любом случае я за равноправие, – пробормотала женщина. – Ищущий да обрящет. Кажется, я неплохо вложила свой единственный капитал?
А это что: цинизм или самоирония? – снова не понял Геральд. Или дамочка еще проницательней, чем можно было заподозрить? Собственно, кто тут в кого вкладывает?
– Думаешь, я купился на эффектную витрину? – спросил он. – Этого мне не хватало и в юные годы.
– Впрочем, вру – есть еще кое-что, – сказала Энни. – Потому и заявилась сюда. Я ведь не только гляжусь белой костью, как ни смешно.
– Из графьев, что ли? – хмыкнул Геральд.
– Наполовину. Байстрючка, можно сказать. Ну, да много ли осталось чистопородных!.. Может, тебе ведомо, что в столице здешней губернии затеян конгресс дворян?
– Как же, слыхал! Слетелись вороны, почуяли падаль… Я не имею в виду тебя, – прибавил Геральд. – Ты-то не из хищных птичек – клювом не вышла.
– Кто знает, милый, кто знает…
Кажется, Энни не собиралась перебираться в другую спальню или прогонять туда Геральда. И его это устраивало пока. Ощущать ее в такой близи было удовольствием – даже если забыть о прочем.
– Какой же ты твердый, – прошептала гостья то ли с одобрением, то ли с осуждением, укладываясь щекой на его грудь. Вдобавок неясно, имела она в виду мускулы или что иное.