Юрко мог бы послать соответствующий запрос в польское интендантство, готовившее эту пакость большевикам, на профессиональном языке именуемую «диверсией». Тем более, что поляки делали гадость от всей Души и имели к тому соответствующие ресурсы. Воинство Тютюнника они снабдили 45 пулеметами, выдали всем винтовки, патроны, а кавалерии не только сабли, но и пики — как своим уланам. К 1921 году саблями уже мало кто умел из-за больших потерь профессионально махать — лучшие рубаки давно вырубили друг друга на полях бесконечных сражений. А пика позволяла даже неопытному коннику наколоть врага, как кусок шашлыка на шампур — конечно, если у противника ее не было. Спрашивается: какого же лешего Тютюнник не попросил у щедрой Польши еще и шинелей, теплых кальсон и кожухов? Ответ: потому что, даже числясь генерал-хорунжим, он все равно оставался прапорщиком — младшим офицером, в обязанности которого входило всего лишь поднять полуроту в атаку. Мозг прапорщика не должен быть перегружен хозяйственными проблемами, иначе, чего доброго, он станет слишком умным и откажется героически умирать. Но, счастливо избегнув благодаря службе в тылу смерти в Первую мировую войну и явно не соответствуя новой высокой должности «главнокомандующего», Тютюнник представлял собой опасность, прежде всего, для подчиненных. Среди них было достаточно храбрых людей. Но командовал ими, скажем прямо, выдающийся баран.
Четвертого ноября 1921 года боевая группа Тютюнника, насчитывавшая 1200 штыков и сабель и именовавшая себя Украинской Повстанческой Армией, вторглась из Польши на советскую территорию. Волынь, по Рижскому мирному договору, находилась в руках поляков. До Киева было рукой подать. Группа Тютюнника шла вдоль железной дороги по направлению к Коростеню.
В основном, подвиги тютюнниковцев не стоили и понюшки табаку. Они свелись к расстрелам большевистских активистов, захваченных по селам. «З'їли обід, зібрали десь 20 підвід харчів від селян, — вспоминал участник похода поручик Зоренко, — прибули до села Лісовод, де на вулиці спіткали 5 озброєних (місцева команда міліції). Довідавшись від них, що в селі є комісар із своїми посіпаками, ідемо туди. Незабаром розстріляли комісара та його прибічників, а решту, відібравши від них зброю, випустили».
Еще из его мемуаров: «Звалили кілька телеграфних стовпів та порозбирали залізничну колію… В'їзджаючи до села Бебехів, пробували наздогнати 8 московських кіннотників, але вони, очевидно, передчуваючи лихо, втекли, відстрілюючись… У цукроварні… сподівався захопити москалів. Москалів не було, захопили 12 кепських коней та 6 рушниць із набоями. Між тим по шосе біля заводу проходив відділ московської піхоти силою в 40–50 людей… Намагались ми під'їхати до них близько, але вони до себе не підпустили й утекли, відкривши по нас вогонь».
Поручик Зоренко был, по-видимому, тоже полудурок, как и его генерал-хорунжий. Но честный полудурок. Читаешь его откровения и сразу веришь. Сразу видно, что так оно и было. Безуспешные назойливые попытки захватить «москалей» показывают, что боевой дух УПА Тютюнника был близок нулю. А может, опускался даже до отрицательных величин, как температура на улице. Красные москали убегают, но никто их не преследует, так как они отстреливаются. Однако, бесконечно долго москали убегать не собирались. Вскоре они перешли в контрнаступление, и убегать начала уже УПА Тютюнника. Со всей возможной скоростью.
В мемуарах разбитых участников Второго зимнего похода, естественно, фигурируют неисчислимые орды москалей. Просто целая Красная Армия! В действительности командование красных выдвинуло на перехват Тютюннику всего одну кавбригаду — знаменитого Котовского. В ночь с 16 на 17 ноября накануне решающего сражения под Базаром у села Малые Меньки котовцы совершили изнурительный марш, догоняя неуловимых повстанцев. Кони их были истощены. Артиллерии при бригаде не было. Как и пулеметов. Однако имелось то, что называется боевым духом. Завидев растянувшийся по дороге обоз Тютюнника, командовавший бригадой бывший вахмистр 12-го Белгородского уланского полка царской армии Криворучко повел бригаду в сабельную атаку. (Котовский в решающей битве не участвовал.) Но подчиненные у него были что надо. Причем, в основном, не «москали», а бессарабцы (там сегодня Приднестровская республика) и украинцы — бывшие петлюровцы, перешедшие к красным, и те, что были красными с самого начала Гражданской войны. Криворучко же был самым настоящим украинцем — только советским, что не дает нам права забывать его воинские подвиги. Он родился 1887 году в селе Березняки Черкасского уезда на Киевщине — более украинскую Украину трудно придумать! Организовал партизанский отряд в 1918 году, воевал против гетмана Скоропадского, в бригаде Котовского командовал полком.