А другие были позабыты. Кто теперь вспомнит январские бои за Чугуев, Екатеринослав, Одессу, Ромодан или Гребенку, предшествовавшие Крутам? Отчаянно-героическую (да, именно так!) попытку поручика Бондаревского организовать сопротивление красным в Сумах и расстрелянного большевиками? Или стоившее больше 50 убитых и 120 раненых трехдневное сражение за Бахмач, в котором украинскими частями руководил командир полка имени Дорошенко хорунжий Хмелевский, погибший годом позже? Не имел бедняга Хмелевский родственников в правительстве! Так что, спите спокойно, пан хорунжий! Никто о вас ни в секретариате Рады в 1918 году, ни в нынешнем президентском секретариате не вспомнит. Как написал другой поэт Александр Олесь:
Александр Олесь, тоже современник тех событий, не преувеличивал. К примеру, в Екатеринославле во главе группы офицеров на телеграфном узле забаррикадировался подполковник Дмитрий Абрыньба. Он отстреливался от наседавших красных до последнего патрона и слал отчаянные телеграммы в Киев. А там «державні діячі» никак не могли понять, началась уже война с большевиками или еще нет? И отвечали: мы ни с кем не воюем! Так и погиб геройский подполковник — георгиевский кавалер еще с Первой мировой. По одним данным — застрелился. По другим — был застрелен красными. И никто не оценил его подвиг.
Легенда про «українську фльоту»
В начале было слово. И слово это было «фльота». Я і увидел его, когда мне было лет двенадцать, то есть в начале 80-х, в толстой книжке, называвшейся «Українська загальна енциклопедія». Это трехтомное издание вышло во Львове в промежутке между двумя мировыми войнами. В третьем томе его есть обширная статья «Україна». А в ней раздел «Фльота новітньої доби».
Меня, киевского мальчика, слово несказанно позабавило. Оно было какое-то мокрое, плаксивое, сразу же ассоциирующееся со словом «сльота» — «слякоть», «ненастье». То ли дело привычное мужское «флот»! От него так и веяло флагом, трепещущим на ветру, чеканным шагом матросов, корабельной броней и грозными жерлами башенных орудий. Сразу хотелось затянуть: «Наверх вы, товарищи, все по местам!». Да и английское fleet или немецкое flotte тоже веселые слова. А тут какая-то «фльота»…
Причем, если верить галицкой энциклопедии, напечатанной в тех местах, где ни кораблей, ни моря не было от сотворения мира, «фльота» у Украины в 1918 году была знатная. Я просто впился в текст: «Склад укр. держ. дієвої фльоти тоді був такий: 8 лінійних кораблів, із них 2 велетні-дреднавти по 23. 400 т. кожний, 4 кружляки, 6 авіоматок (гідрокрейсерів), 27 ескадрених міноносців, із них 13 великих по 1100–1360 т., 17 підводних човнів, 5 канонірських човнів на чолі з канонірським човном «Запорожець», 6 мінових загородників, кілька дивізій сторожових катерів, травлєрів, ціла транспортна флотиля й кораблі окремого призначення з лінійним кораблем «Св. Юрієм Побідоносцем» (11. 000 т.) на чолі. В будові в Миколаєві були: лінійний корабель велетень-дреднавт «Соборна Україна» 27. 900 т., 4 кружляки на чолі з крейсером «Гетьман Богдан Хмельницький» (тепер «Червона Украйна»), 12 вел. ескадрених міноносців, 8 підводних човнів, одна матка для підводних човнів «Дніпро» і величезний плавкий док на 30. 000 т.».
Из текста я догадался, что «кружляк» на языке этой энциклопедии — крейсер. И снова засмеялся. Крейсер — слово международное. Он и по-английски, и по-немецки «крейсер». От слова «крест» — «крестить», пересекать курс торговым судам противника на высокой скорости, догонять и топить их. А «кружляк» — что-то такое круглое, готовое перевернуться, в лучшем случае, беспомощно кружить, получив снаряд ниже ватерлинии. Юла, одним словом.