За четыре года войны ее участники поставили под ружье по всему миру 72 млн. человек. Больше всех мобилизовала Россия. По разным оценкам — от 12 до 13 миллионов. Но в процентном отношении самые высокие потери понесли французы. Первая мировая навсегда подорвала их боевой дух. На фронте погибли самые храбрые и склонные к самопожертвованию носители генов. Если вы спросите меня, почему в Париже сегодня так много негритянских лиц, я отвечу: потому что прадедушки этих цветных «новых парижан» тогда еще охотились друг на друга с копьями, а не ходили на пулеметы целыми дивизиями. На Первую мировую французская конница выехала в парадной форме и в кирасах, как во времена Наполеона. Но против немецкой тяжелой артиллерии эти панцири оказались слабой защитой. «На германской войне только пушки в цене», — споет уже в 70-е московский бард Булат Окуджава. Это касалось и русской армии. В августе 1914-го в Восточной Пруссии эскадрон лейб-гвардии Конного полка под командованием барона Врангеля — будущего белого вождя — сходил в лобовую атаку на немецкую батарею, выполняя приказ командира бригады — будущего гетмана Украины Павла Скоропадского. Положили полэскадрона. Но пушки взяли. Сохранилась фотография Врангеля после этой атаки — глаза безумные, как будто черта увидел. Вскоре в такие атаки русская кавалерия уже не ходила — просто подходящих людей не осталось. Выбили. А остальные научились воевать иначе.
На западе Первая мировая война породила литературу так называемого «потерянного поколения» Ричарда Олдингтона в Англии, Хемингуэя в США, Эриха Ремарка и Эрнста Юнгера — в Германии. России повезло меньше. Подробно Первую мировую станет описывать в романах только Александр Солженицын в начале 70-х. Самый известный его роман на эту тему — «Август 14-го».
Уинстон Черчилль — в пору Первой мировой британский морской министр — заметил, что наиболее несправедливо судьба обошлась с Россией: «Она пошла на дно, как корабль, уже почти добравшийся до гавани». Революция и Брестский мир вывели страну из войны всего за полгода до того, как сами немцы ее проиграют. Все надежды, с которыми империя вступала в войну в 1914 году, остались неосуществленными. Николай II мечтал получить Константинополь после расчленения Турции. Но так как за всю войну русские так и не решились на десантную операцию в районе турецкой столицы, то вряд ли они получили бы ее по результатам мира. Первой этому воспротивилась бы Великобритания, не желавшая, чтобы на Средиземном море вместо слабосильной Турции появилась еще одна крупная морская держава. Единственное, что могла получить Россия, это Галичину со Львовом от разделенной Австро-Венгрии. Приобретение небольшое, если учесть миллион убитых и 3–4 миллиона раненых русских солдат в Первой мировой.
По сути, Россия вела войну за чужие интересы. Взяв кредиты у французов для возрождения армии после русско-японской войны, пришлось их отрабатывать кровью в Восточной Пруссии и Галиции. Впрочем, и Германия, и Австро-Венгрия вели себя не менее глупо. Результатом столкновения трех империй стало их крушение и гибель дворянской цивилизации XIX века. На смену им пришли националистические и тоталитарные режимы.
Гетман Скоропадский: «Мы все русские люди!»
11 ноября 1918 года Германия признала свое поражение в Первой мировой войне. А всего через три дня ее украинский союзник гетман Скоропадский провозгласил… очередное воссоединение Украины с Россией.
Соображал гетман очень оперативно. Грамота к украинскому народу, в которой он объяснял крутой разворот во внешней политике, появилась в киевской прессе 14 ноября. Но подписал ее Павел Петрович еще 13-го.
Всего двух дней хватило бывшему генерал-лейтенанту русской императорской армии, а ныне правителю «самостийной державы», чтобы понять: немцам — каюк, союзу с ними — тоже, значит, нужно выкручиваться собственными силами, надеясь только на Бога и политическую сноровку.