— Значит, с сегодняшнего дня вернемся к рабочему партнерству, — пожала плечами Доминика. — Тебе тоже не помешает найти себе какую-нибудь благополучную леди, которая возьмется тебя содержать.
Она сказала это так легко, что Куно ощутил едкий укол обиды. Но он быстро взял себя в руки и продолжил затягивать шнуровку. Затем положил руки на талию девушки и сконцентрировался, собирая в ладонях ощущение щекочущего тепла. Доминика замерла и задержала дыхание, и в ту же секунду искры магии рассыпались по ткани платья: одеяние приобрело благородный зеленый цвет, по подолу зазмеились золотистые узоры, повторявшиеся на поясе и вороте. Вырез получился довольно глубоким, но в этом вопросе Доминика предпочитала полагаться на Куно.
Доминика затылком почувствовала его смешок.
— Что такое?
— Просто вспомнил, как старый добрый король Луис грозился выдать тебя замуж за всех тех дикарей из глуши и за Ладвига в том числе, если будешь вести себя паршиво. Как ты думаешь теперь, так ли князь похож на наказание?
— Не очень. Я вообще не вижу смысла расценивать династический брак как наказание, поощрение, величайшее благо или еще что-то в этом духе. Это просто одна из вещей, которые должен сделать монарх и не более, — помотала головой девушка.
— Ты скучная, — пропел Куно, сажая девушку перед зеркалом. Он достал весь свой арсенал расчесок и щеток для волос, ленты, и принялся заплетать волосы принцессы. — А ты не допускала мысли, что ты можешь… скажем, влюбиться в нашего князя?
— Не бойся, — усмехнулась принцесса. — Для этого нужно, чтобы хотя бы у одного из двоих было сердце. А у князя, как я слышала, его нет.
— Я не боюсь, — ласково промурлыкал Куно, собирая плетение. — Я просто надеюсь, что это рано или поздно случится. Если ты не влюбишься — я себе этого не прощу. Ты представь себе, каково это: жить с мыслью, что твоя жизнь настолько ужасна и уныла, что ты не встретила никого лучше меня?
— Я тебя поняла, — поджала губы Доминика.
— Пообещай мне, что хотя бы раз в жизни влюбишься для душевного здоровья или для моего спокойствия.
— Я не… Я подумаю об этом, — сказала она, глядя на свое отражение.
Она чуть не сказала: «Я не знаю». Для Доминики эта фраза была табу наравне с «Я не могу». Она не позволяла себе признавать эти вещи вслух и очень этим гордилась, ей казалось, что отказ от этих двух фраз не давал ей сдаться ни когда не посреди ночи выдернули из кровати и обвинили в государственной измене, ни когда ее отправили в башню, как участницу заговора. Только один раз за последние годы Доминика произнесла: «Я не знаю», и это стоило жизни ее матери.
Она поднялась с табурета и указала Куно на освободившееся место. Чародей сел перед зеркалом, доверяя свои длинные светлые волосы рукам Доминики. Он мог бы заплестись и сам, но слишком уж ему нравились эти мелкие ритуалы, которые они придумали, пока месяц кантовались по лесам.
— Может, сегодня не будем заниматься твоими важными политическими задачами, а просто осмотримся? Надо же знать, куда мы так долго тащились по горам и оврагам, — предложил он.
— Не вертись, — шикнула Доминика, концентрируясь на голосе друга, на его длинных и светлых, по-женски красивых, волосах, которые стоило бы отрезать по плечи, чтоб они не вызывали зависти у придворных дам. Но Куно не давал даже близко к себе подносить ножницы, как бы доказывая, что благородное происхождение — ничто в сравнении с выигрышем в лотерею у матери-природы.
— А то правда, я тебя знаю, сядешь в своей библиотеке и на свет не выйдешь. Истончишься и исчезнешь, как привидение. А нам еще князя соблазнять, Дом!
— Я не смогу успокоиться, ты же знаешь. Я поставила цель и хочу получить результат, — усмехнулась девушка. Куно устало цокнул языком и повернулся с таким выражением лица, слово Доминика только что нанесла ему личное оскорбление.
— Послушай, я расскажу тебе сказку. Одна шлюха решила перевыполнить план по этому самому и влезла на пиратский корабль. Ее нашли, пару раз пустили по кругу и сбросили за борт к акулам. Мораль: не важно, сколько раз тебя поимеют, если в конце ты сдохнешь.
— Ты сравнил меня со шлюхой?
— Нет, — закатил глаза Куно. — Я сказал, чтоб ты давала себе отдыхать. В конце концов, кто обо мне позаботится, если ты свалишься без сил?
— Назначу тебе опекуна, — пообещала Доминика. — Но разведать, где тут библиотека и кухня действительно стоит.
— Слава всем святым, а то я умираю с голоду, — вскочил с табурета Куно.
При свете дня замок выглядел не так уж жутко, скорее, уныло. Где-то лежал толстенный слой пыли, в большинстве комнат все было занавешено и укрыто простынями. Иногда Доминика и Куно натыкались на прислугу. Горничные в черных шерстяных платьях, как будто во сне, переставляли вещи, создавая видимость уборки, но как только они обнаруживали гостей — тут же выходили в смежные комнаты или скрывались в коридорах.
Замок Бернберг напоминал маленькую крепость, изнутри он оказывался больше, чем снаружи. На две трети он был выдолблен в теле горы, укреплен магией и снабжен сетью потайных ходов. Доминика не сомневалась, даже если замок окружат со всех сторон, обитатели смогут покинуть его незамеченными. Но отапливать и освещать «темную часть» было дорого, поэтому все обитатели замка жили в светлых комнатах, а в дальнее крыло даже не заходили. Куно и сам не очень хотел заходить в эти коридоры. Светлое крыло было выложено камнем и плиткой, украшено гобеленами и картинами, а темное крыло было мрачным, оттуда тянуло холодом, ни о каких картинах и фресках и речи не было. Куно утверждал, что его вера в прекрасное просто не позволяет ему заходить так далеко.
— Но библиотека наверняка там, — уговаривала его принцесса.
— Это не библиотека, а самый настоящий склеп, — проскулил Куно. — Самое то для тебя, зануды. Я не хочу туда идти, там темно и страшно.
— Ты что, боишься темноты? — вскинула бровь принцесса.
— Да не в этом смысле страшно, а как в цирке с уродцами. Когда смотришь на них и думаешь, что можешь сделаться таким же навсегда, если поцелуешь лягушку с обратным проклятием. Фу, — он замотал головой. — Вот что… — он прислушался. По коридору разливалось пение, угадывался нежный голосок вчерашней музыкантши. Куно оживился.
— Ладно, иди в свою библиотеку, — быстро переобулся он, схватил Доминику за руку и поднял ладонь. С кончиков его пальцев брызнул ослепительно яркий сноп искр, а в следующую секунду появился комочек света. — Это магический светильник. Он начнет мигать, когда тебе пора будет поесть и сделать перерыв. Не засиживайся.
— И ты, — подмигнула ему девушка.
Куно кивнул и с видом заплутавшего туриста побрел на голос Вассы.
Девушка обнаружилась рядом с картинами, изображавшими княжеское семейство. Васса внимательно изучала полотна, покусывая выбившуюся из косы русую прядку. Куно встал поблизости, как будто не желал мешать, и немного поежился от повеявшего сквозняка.
— Здесь всегда прохладно, но летом это даже к лучшему, когда повсюду стоит невыносимая жара, — сказала девушка и улыбнулась, заправляя прядь за ухо.
— Как жаль, мы привыкли к более мягкому климату, — улыбнулся Куно. — Мы вчера толком не познакомились, я…
— Куно, придворный чародей Доминики. Просто вчера все были чертовски уставшими, но я все помню, — улыбнулась девушка, хотя ее впору было бы назвать девчонкой, она словно застряла в пятнадцатилетнем возрасте. А может, ей столько и было? Куно улыбнулся, нервно закапывая эту мысль. — А я Васса.
— Значит, я правильно запомнил. Васса — тоже придворная чародейка? — спросил Куно, осторожно поцеловав тонкие пальцы.
— Просто Васса. Тут в плане титулов полная свобода, можно быть кем-то, а можно — никем.
— И тебе в удовольствие быть никем? — вскинул бровь чародей.
— В некотором роде. Видишь ли, мои старые титулы мне не нравились, сначала я была дочерью купца, потом самой завидной невестой, потом обузой и прислугой. Сейчас я, наконец, не являюсь ни одной из этих вещей. И это прекрасно, мне нравится. Я никто и никому нет дела, как меня назвать, — помотала головой девушка. Куно улыбнулся в ответ на ее слова, и на живом лице Вассы промелькнула искра чего-то недоброго. — Я, может, болтаю не так складно, и фокусов пальцами делать не умею, но не думай, что ты лучше меня.