— Тебе не нравится? — спросила принцесса.
— Это все не настоящее, — хмыкнул мужчина.
— Но это весело.
— Возможно, если любишь блестящие фальшивки, — пожал плечами Эдвин, почесывая бороду. — Но фальшивка хороша, ничего не скажешь.
— А ты мастер по распознаванию фальшивок?
— Я обязан разбираться в таких вещах, — ответил он. — Ты не посмотрела записку?
Под его ухмылкой, словно на мушке, Доминика полезла в карман и сжала смятый листок бумаги, но Эдвин перехватил ее запястье.
— Посмотришь потом, тогда поговорим.
Под оглушительные аплодисменты Куно спустился с помоста, покачиваясь, будто пьяный. На его губах играла довольная улыбка. Музыканты снова подхватили быстрый и бойкий мотив. Начались танцы.
Сиршен тут же поднялся со своего места и, покраснев до кончиков ушей, пригласил Доминику на танец. Принцесса умиленно кивнула и вложила руку в липкую ладонь юного княжича. Вслед за ними стол покинули еще несколько гостей, вместе с жителями Бернберга они потянулись к центру площадки, где стоял помост, пары сцепились руками и замерли, выжидающе глядя на музыкантов.
Зазвучал новый, быстрый мотив. Ритм был Доминике знаком, но играла музыка бодрее, чем она разучивала с Ладвигом. Не оставалось даже времени на размышление, толпа грянула довольным гомоном и закрутилась кипящим водоворотом по площадке. Пары передвигались широкими скачками, кто успевал — добавлял движения, вроде хлопков, разворотов и наклонов, но большинство танцоров просто старались не отставать, чтобы не быть снесенными другими парами. Сиршен заметно волновался, то и дело совершал ошибки, они постоянно подрезали другие пары, а дыхания юноша хватало только на обрывистые извинения и вращение головой в поисках новых угроз. Доминика же старалась просто вовремя перебирать ногами и всеми силами не менять выражение лица. Сколько раз ей приходилось танцевать с юными принцами, нежными герцогами, только входящими в пору мужественности — и где бы они ни родились, особых различий между ними не было. Только про себя Доминика заметила, что со временем начала относиться к ним… снисходительно. Не как к тем, кто порочит образ принца на белом коне, а как к мальчишкам, которые хотя бы пытаются быть лучше, чем они есть на самом деле.
Послышались несколько ритмичных ударов, толпа ухнула, пары распались. Доминика сделала шаг назад, они с Сиршеном обменялись короткими поклонами, и в ту же секунду юноша отскочил в сторону, а его место занял мужчина с развеселыми серыми глазами и длинными волосами, перехваченными тонкой лентой на лбу. Он широко улыбнулся Доминике и протянул руки в приглашающем жесте. Танец возобновился. Новый партнер был куда более умелым: он вел танец мягко и уверенно, без спешки, но идеально пропадая в бешеный ритм пляски. Он даже успевал вращать принцессу, приподнимать ее над землей или обмениваться с ней хлопками в ладоши, так что вскоре на губах принцессы заиграла веселая улыбка, а тревоги забылись, был только танец и толпа, которая веселилась вместе с ними. Мимо Доминики раз или два проскакали высокопоставленные гости: Карстан и Авериа, Фредерик вместе с молодой девицей. На секунду Доминике даже показалось, что она уловила в толпе ледяной и насмешливый взгляд Ладвига, но его нигде не было, как бы она ни присматривалась: ни за столом, ни в толпе. Вдруг партнер плотнее стиснул пальцы на ее талии, провел ладонью по спине, оглаживая, оценивая, и начал теснить Доминику к краю площадки. Туда, к таинственному полумраки рощ, тянулись все, кто пресытился танцем: разрумяненные парочки, смеющиеся девицы. Веселье точно начало выходить из берегов. Доминика протестующе замотала головой, уперлась ногами в снег и — к ее собственному недоумению — мужчина разомкнул руки, слегка поднял раскрытые ладони к голове, поклонился и в одиночестве покинул площадку. Доминика непонимающе уставилась ему вслед. Можно было, конечно, списать такое поведение на разницу в менталитете, в конце концов на юге ни одна девушка не могла отказать мужчине, слишком громкий протест заканчивался для нее позором, потеря так называемой «чести» — тоже заканчивалась стыдом. А здесь мужчина сам отступился, возможно, это было в порядке вещей, защищать себя и не чувствовать себя виноватой или нарушающей общественное спокойствие. Но стоило ей повернуться, как стало понятно, что дело не в разнице культур.
Перед глазами блеснул отсверк огненно-рыжих волос. Эдвин продирался сквозь толпу, как айсберг сквозь бушующие волны, почти не обращая внимания на танцующих, а на его лице было отрешенное и немного раздраженное выражение. Наконец, он приблизился к Доминике и тихо спросил:
— Все нормально?
— Вполне, да, спасибо. Мило, что ты поинтересовался…
— Тебе одно слово, а ты — десять, — устало потер виски мужчина.
— Почему не танцуешь? — перевела разговор Доминика. Они отделились от толпы и отошли к столам для горожан. Усталые ноги принцессы и взмокшая спина благодарно заныли, согретые кострами и наложенными Куно чарами. «Сколько сил он потратил на все это колдовство? И как он умудряется вообще стоять на ногах?» — подумала про себя принцесса.
— У меня здесь другая задача: смотреть, чтобы ни с тобой, ни с Ладвигом ничего не случилось. Мне показалось, что у тебя были проблемы.
— Все в порядке, мы просто танцевали.
— После пляски Ойдше проснуться в чужой койке проще простого, — хмыкнул Эд. — Ладвиг не предупреждал?
— Должно быть, забыл, — поджала губы Доминика. — Ты его не видел?
— Хотел спросить о том же.
— А я тут при чем?
— При том, что ты трешься при нем, — едко произнес он.
— А ты его друг, — стиснула зубы принцесса, затем сжала кулаки и обернулась к нему. — И вообще, все, что произошло на совете…
— Я просто издеваюсь, — вдруг усмехнулся Эд и положил руку на ее плечо. — Ладвиг всегда делает все по-своему, и раз уж он решил на тебя положиться… Надо сделать так, чтобы ему это не вышло боком.
— Ладно, — хмыкнула Доминика. — Не знаю, с чего ты решил сменить гнев на милость…
— Я все еще тебе не доверяю, ты здесь чужая. Но у нас есть проблема похуже тебя — мелкой сучки нигде не видно.
— Кого?
— Княгини Элизабетты, — выплюнул Эд.
— Ты ко всем женщинам относишься так уничижительно?
— Нет, только к тем, от кого проблемы. А от нее их более, чем достаточно. Ты же знаешь историю с похищением? Она сама его подстроила, уговорила Ладвига увезти ее, клялась в любви и говорила, что боится за свою жизнь, а потом сдала его Ирвину и Фредерику, как трофейного кабана, вместо того, чтоб признать свою блядскую натуру.
— Я эту историю слышала немного иначе.
— А какой князь допустит, чтоб его жену величали шлюхой? Хотя Фред бы так и так на ней женился, на ее приданое можно было целую армию вооружить, чтобы не брать солдат Ирвина. Но бабенка и ему мозги запудрила, никто не знает, куда те деньги делись.
— Поэтому армия Фредерика зависит от Ирвина, и он вынужден соглашаться с твоим братом, — закончила Доминика.
— Это уже политика, тут я не силен.
— Ну да, конечно. Эдвин, — ее рука легла на его плечо, — у нас с тобой много общего. Ты — несостоявшийся князь, я — опальная принцесса. Но как бы мы ни пытались бежать от правления, от нашего предназначения, оно будет преследовать нас, как проклятье.
— Мое держится от меня подальше. А вот ты от своего не очень-то и стараешься скрыться. Может, тебе дать пару уроков?
— И чем я, по-твоему, буду заниматься?
— Для начала можно сидеть тихо и не высовываться. Затем можешь попробовать заниматься чем-то новым. Никогда не пробовала носки вязать? Или расшивать гобелены?
Доминика усмехнулась и слегка ткнула его под ребра. Эдвин ответил сдавленным смешком и остановился возле одного из костров, от которого тянулась цепочка из двух пар шагов. Мужчина напряженно прислушался: на секунду его глаза сверкнули желтым, уши заострились, из-под губ показались острые клыки. Через мгновение он принял свой обычный вид.
— Он там не один, — напряженно проговорил Эд и направился в заросли деревьев. Доминика подобрала юбки и последовала за ним. Снег хрустел под ногами, за пределами поляны их тут же сковал мороз, но Эдвин его словно не замечал и продолжал пробираться дальше, в темень, гнездившуюся в переплетении ветвей.