«Боже мой», – подумала Тибби и ринулась к девочке. У нее было ощущение, что все это по телевизору, а не взаправду. Дезодоранты раскатились в разные стороны. Девочке было, наверное, лет десять. Глаза у нее были закрыты. Светлые волосы веером разметались по полу. «Вдруг она умерла?» – в панике подумала Тибби. И вспомнила про гарнитуру.
– Алло! Алло! – завопила она в микрофон, лихорадочно нажимая все кнопки подряд и жалея, что так и не разобралась, как все это работает.
Бросилась к кассам.
– Вызовите скорую! Скорую в проход номер два! Позвоните в девять-один-один! – велела она. Ей редко доводилось произносить столько слов подряд без нотки сарказма. – Там девочка без сознания – в проходе номер два!
Убедившись, что Брианна взялась за телефон, Тибби помчалась обратно к девочке. Та по-прежнему лежала и не шевелилась. Тибби взяла ее за руку. Поискала пульс, чувствуя себя так, словно угодила в сериал про больницу. Пульс вовсю пульсировал. Тибби сунула было руку в сумку девочки, чтобы посмотреть, что в кошельке, но остановилась. Вроде бы нельзя ничего трогать до приезда полиции. Ой, нет, это только если убийство. Она путает больничные сериалы с детективными. Тогда Тибби достала кошелек. Кто бы ни были девочкины родители, им определенно стоит сообщить, что она лежит без сознания посреди универмага «Уоллмен».
Читательский билет. Гороскоп, вырезанный из журнала, по размеру как раз, чтобы носить в кошельке. Фотка какой-то зубастой школьницы с подписью «Мэдди» и всякими «целую-обнимаю» на обороте. Четыре долларовые бумажки. Никакого толку. Все то же самое, что таскала в кошельке Тибби, когда ей было десять лет.
В этот самый миг в проход ворвались три врача из скорой с носилками. Два стали тормошить девочку, третий посмотрел на серебряный медицинский браслет у нее на левом запястье. Тибби и в голову не пришло посмотреть, что у девочки на запястье.
У этого третьего возникли вопросы к Тибби.
– Что случилось? – спросил он. – Вы видели?
– Да нет, – ответила Тибби. – Я услышала грохот, повернулась и увидела, как она упала вот на этот стенд. Она ударилась головой об пол. Наверное, обморок.
Врач смотрел уже не в лицо Тибби, а на кошелек в ее руках.
– Что это?
– А? А… Это ее кошелек.
– Вы взяли ее кошелек?
Глаза у Тибби округлились. Она вдруг поняла, как это выглядит.
– Да я же, я просто…
– Отдайте-ка его мне, – отчеканил врач.
Он считает ее преступницей? Или у нее просто паранойя?
Тибби даже не захотелось поставить его на место своим знаменитым сарказмом. Она едва не заплакала.
– Я хотела узнать ее телефон, – объяснила она и протянула кошелек врачу. – Хотела сообщить ее родителям, что происходит.
Взгляд врача смягчился.
– Посидите тут минутку, подождите. Мы сейчас отнесем ее в машину. А из больницы обязательно сообщат ее родителям.
Тибби прижала к груди кошелек – врач его не забрал – и следом за носилками вышла наружу. Девочку вмиг погрузили в машину. Тибби заметила темное пятно на девочкиных джинсах и на носилках и поняла, что она описалась. И торопливо отвернулась – как всегда, когда видела, как плачет кто-то незнакомый. Видеть, как человек теряет сознание и стукается головой об пол, было для нее еще переносимо, но тут возникло такое чувство, будто эти сведения уже лишние.
– Можно, я поеду с ней?
Тибби сама не знала, зачем это спросила. Наверное, она боялась, что девочка очнется, а кругом никого, только страшные врачи из скорой. Врачи потеснились, и Тибби пристроилась рядом с девочкой. Нагнулась над ней и взяла за руку. Она и сейчас не знала зачем, разве что ей подумалось, что если бы она катила по Олд-Джорджтаун-роуд в машине скорой помощи, было бы очень здорово, если бы кто-нибудь держал ее за руку.
На перекрестке Висконсин-авеню и Брэдли-стрит девочка пришла в себя. Она заморгала и растерянно огляделась. Стиснула руку Тибби и только потом посмотрела, чья это рука. Увидев Тибби, она сначала опешила, а потом скептически поджала губы. Вытаращила глаза на бейджик «Привет, я Тибби!» на зеленом халате. Потом посмотрела на врача, который сидел по другую сторону от нее.
– Почему меня держит за руку девушка из «Уоллмена»? – спросила она.
В дверь постучали. Кармен, лежавшая на ковре, посмотрела на дверь и села. Чемодан был открыт, но она ничего оттуда не достала.