– Я живу с Полом, – добавила Кармен, просто так, ради красного словца.
Тоненькие брови Келли поползли вверх до самых волос. Кармен скользнула прочь.
– Пойду возьму что-нибудь выпить, – промурлыкала она, кокетливо стрельнув глазами в сторону Пола.
Бедный Пол. Чтобы объясниться, ему придется израсходовать годовой запас слов.
Я узрел будущее.
Оно как настоящее, только дольше.
– Тибби, нарежь, пожалуйста, курицу для Никки, – попросила мама.
В таких случаях Тибби обычно огрызалась, но сегодня просто нагнулась к брату и нарезала курицу.
Никки перехватил ее нож.
– Йезать сам! Сам!
Тибби терпеливо разжала его толстые липкие пальцы и отняла нож.
– Маленьким ножи нельзя, Никки, – занудно протянула Тибби, точь-в-точь как мама.
Никки выразил досаду тем, что схватил две горсти макарон и швырнул на пол.
– Хватай! – велела мама.
Тибби повиновалась. За ужином каждый раз наставал момент, когда Никки начинал бросать еду на пол. Задача состояла в том, чтобы именно в этот момент выхватить у него тарелку.
Тибби в тоске глядела на макароны, валявшиеся на голубом синтетическом ковре, который можно было стирать в машине. На нем и правда не оставалось никаких пятен – настолько, что Тибби подозревала, что его делают из пищевой пленки. Раньше тут лежала соломенная циновка, от которой чесались ноги. Стояли мексиканские подсвечники, солонка и перечница, которые Тибби сама вылепила из глины. Теперь они были другие, из солидного магазина «Поттери-Барн». Тибби не заметила, когда именно исчезли ее солонка и перечница, но примерную дату назвать могла. Вскоре после того, как мама бросила скульптуру и сдала экзамен на риелтора.
– Ёгут! Дать ёгут! – потребовал Никки.
Мама Тибби вздохнула. Она поила молоком из бутылочки совсем сонную Кэтрин.
– Тибби, дай ему, пожалуйста, йогурт.
– Я еще ем! – взвыла Тибби.
Мама все время пыталась пристроить Тибби на роль второго полноценного родителя, особенно когда папа работал допоздна. Как будто это Тибби решила завести еще детей. Это ужасно злило.
– Ладно.
Мама Тибби встала и сунула Кэтрин на колени Тибби. Кэтрин заплакала. Тибби запихнула ей соску от бутылочки обратно в рот.
Когда Тибби была маленькая, папа работал журналистом и правозащитником, а некоторое время еще и занимался органическим земледелием – и всегда был дома к ужину. Но после того как мама начала проводить много времени в больших чистых домах своих клиентов и увидела, сколько у них всяких красивых вещей, папа перешел в частную юридическую фирму и теперь возвращался к ужину только через день. Тибби считала, что это так себе план – сначала завести лишних детей, а потом перестать бывать дома.
Раньше родители много говорили о ценности простой жизни, а теперь чуть ли не все время тратили на покупку нового барахла, при том что играть с ним им было некогда.
Никки сунул обе руки в йогурт и принялся облизывать пальцы. Мама выхватила у него йогурт, и Никки за- орал.
Тибби хотела было рассказать маме про Бейли и ее лейкемию, но, как обычно, было не до серьезных разговоров.
Она поднялась к себе в комнату и зарядила аккумуляторы для камеры. Поглядела на компьютер в спящем режиме – кнопка питания пульсировала под скотчем, словно у компьютера медленно билось сердце.
Обычно по вечерам компьютер постоянно жужжал и блямкал: Тибби вовсю переписывалась с подругами. Сегодня все они были далеко. Как будто этим скотчем компьютеру заклеили рот.
– Эй, Мими, – позвала Тибби.
Мими спала. Тибби положила ей в мисочку немного корма и поменяла воду. Мими не проснулась.
Потом, когда Тибби уже засыпала, не раздевшись и не выключив свет, мысли ее поплыли, как всегда в таких случаях, – и она лежала и думала о подгузниках для стариков, дезодорантах, стерильных салфетках, антибактериальном мыле, прокладках на четыре капли и Бейли, раскинувшейся на полу.
– Вон твой парень, – сказала Диана, покосившись на Эрика, который прошагал по террасе.
Бриджет впилась в него глазами.
«Эй! Посмотри на меня!»
Он посмотрел. И сразу отвел взгляд – так быстро, что аж приятно. Да, он заметил ее.
Эрик сел на дальнем конце террасы. Бриджет принялась за лазанью. Она ужасно проголодалась. И любила столовскую еду, и чтобы порции были побольше. Такая у нее была странность.