Тибби завела Мими, когда ей было семь. Тогда она считала, что Мими – самое красивое имя на свете. Придумала его заранее, почти за год, и все ждала. Было бы очень просто потратить самое замечательное имя на какую-нибудь мягкую игрушку или на воображаемую подругу. Но Тибби держалась. В то время Тибби доверяла своему вкусу. А сейчас, если бы ей нравилось имя Мими, она бы решила, что это достаточное основание назвать морскую свинку Фредериком.
Сегодня под мышкой у Тибби был зажат зеленый форменный халат универмага «Уоллмен», плакаться в плечо было некому, да и ждать от жизни было нечего, так что ее переполняла зависть. Морских свинок небось никто на работу не гонит! Тибби представила себе Мими в таком же халате. Толку от нее не было бы ника- кого.
Из кухни донесся вопль, напомнивший Тибби о двух других существах в ее доме, от которых не было никакого толку: о двухлетнем брате и годовалой сестре. Сплошной гвалт, бардак и вонючие подгузники. По сравнению с тем, что творилось у нее дома в обед, отдел косметики и бытовой химии в «Уоллмене» казался просто хра- мом.
Тибби уложила видеокамеру в футляр и убрала на верхнюю полку на случай, если Никки в очередной раз проберется к ней в комнату. Заклеила куском скотча кнопку питания на компьютере и другим куском, подлиннее, – щель дисковода. Никки обожал выключать ее компьютер и запихивать диски в щель.
– Я на работу! – крикнула она их няне Лоретте, сбежала по лестнице и метнулась к двери.
Она не любила формулировать свои планы в виде вопросов, а то еще Лоретта решит, будто имеет право командовать Тибби.
У многих старшеклассников уже были водительские права. У Тибби – только велосипед. Первый квартал она проехала, пытаясь удержать халат и кошелек под мышкой, но так было трудно рулить. Она остановилась. Единственным разумным выходом из положения было надеть халат, а кошелек положить в карман халата. Тибби сунула их обратно под мышку и покатила дальше.
На Бриссар-лейн кошелек вывернулся из-под мышки и шлепнулся на мостовую. Тибби едва не въехала в проезжавшую рядом машину. Снова остановилась, подняла кошелек.
Наспех оглядевшись, она решила, что за четыре квартала, оставшихся до «Уоллмена», не встретит никого из знакомых. Натянула халат, сунула кошелек в карман и помчалась, как ветер.
– Эгей, Тибби! – услышала она знакомый голос, когда свернула на парковку.
Сердце у нее сжалось. Где, где они, опилочки?!
– Чего?
Это был Таккер Роу – по мнению Тибби, первый красавец в школе «Вестморленд», старше ее на класс. За лето он отрастил под нижней губой идеальную узкую бородку. Он стоял возле своей тачки – антикварного двухдверного спорткара семидесятых годов, при виде которого у Тибби задрожали коленки.
Смотреть на Таккера Тибби просто не могла. Халат жег ей спину. Пристегивая велосипед, она глядела в землю. Юркнула в здание, надеясь, что Таккер, может быть, решит, что обознался и что, может быть, эта шмакодявка в синтетическом халате с двумя пупырышками вместо груди – не настоящая Тибби, а ее гораздо менее прикольная копия.
Дорогая Би!
Прилагаю крошечный квадратик, вырезанный из подкладки моего халата. Отчасти мне было приятно попортить этот балахон, а отчасти я просто хотела показать тебе, какой на самом деле толстый бывает двухслойный полиэстер.
Тибби
– Вриленд Бриджет? – Конни Броуэрд, директриса лагеря, сверилась со своим блокнотом.
Бриджет уже стояла. Сидеть она больше не могла. Ноги сами рвались куда-то бежать.
– Здесь! – крикнула она, взвалив спортивную сумку на одно плечо, а рюкзак на другое.
Со стороны Баия-Консепсьон веяло теплым ветерком. Из главного здания лагеря было даже видно бирюзовый залив. Радостное предвкушение так и бурлило в крови Бриджет.
– Четвертый корпус, Шерри тебя проводит, – распорядилась Конни.
Бриджет чувствовала, что на нее устремлены все глаза, но не стала об этом задумываться. Она привыкла, что на нее глазеют. Знала, что у нее необычные волосы – длинные, прямые и цвета банана без шкурки. Про эти волосы постоянно было много разговоров. Еще Бриджет была высокая, с правильными чертами лица – нос прямой, все на своих местах. Это сочетание заставляло считать ее красивой, а зря.