— Да.
— Тебе там нравится?
— Я понимаю, что для спортсмена это действительно странный выбор, — заметил Эрик. — Спорт там не особенно в почете.
— Точно.
— Но у них отличная футбольная программа и, по-видимому, неплохие преподаватели. Для мамы это очень важно.
— Звучит разумно, — сказала Бриджит. Его профиль ей положительно нравился.
Эрик ускорил темп. Она приняла это как вызов. Ей всегда нравилось соревноваться.
Она оглянулась на остальных: группа бегунов значительно поредела. Бриджит бежала с Эриком нога в ногу. Она любила это здоровое напряжение мышц, когда ощущаешь, что открывается второе дыхание.
— Сколько тебе лет? — прямо спросил он.
Этот вопрос Бриджит также надеялась обойти.
Здесь она была почти самой младшей.
— Шестнадцать, — ответила она. «Скоро будет», — добавила мысленно. Не такое уж преступление слегка преувеличить. — А тебе?
— Девятнадцать, — ответил Эрик.
Разница не принципиальная. А если бы ей действительно было шестнадцать…
— Ты уже думала, куда будешь поступать? — спросил он.
— Может быть, университет Вирджинии, — ответила девочка. На самом деле она об этом еще не думала. Правда, тренер юношеской спортивной школы говорил с Бриджит о дальнейшем обучении.
Она знала, что проблем не будет, даже при средних оценках.
— Отличная школа, — похвалил Эрик.
Теперь уже она задавала темп. Бриджит чувствовала себя отлично, волнение от близости Эрика придавало ей энергии, делало мышцы упругими. Они повернули назад, чтобы финишировать на пляже.
— Ты, наверное, серьезно занималась бегом? — спросил Эрик.
Бриджит рассмеялась:
— Сто лет не тренировалась.
С этими словами она прибавила скорость. Остальная группа осталась далеко позади. Интересно, попытается Эрик догнать ее или сохранит темп?
Его локоть снова оказался рядом. Она улыбнулась:
— Неплохая пробежка, да?
В таком темпе они пробежали еще с полмили до пляжа. В крови Бриджит играл адреналин, ей нетрудно было бы преодолеть это расстояние даже по воздуху.
Наконец она растянулась на песке. Эрик плюхнулся рядом:
— Думаю, мы установили рекорд.
— Всегда была упорной, — ответила Бриджит, чувствуя себя вполне счастливой.
Она покаталась по песку, пока не стала похожа на пончик, обсыпанный сахарной пудрой. Он, смеясь, наблюдал за ней.
Через пару минут должны были появиться остальные. Бриджит встала, вытряхнула песок из кроссовок и носков. Не отводя взгляда, стянула с себя шорты, открыв трусики; сняла эластичную ленту с волос, и они рассыпались волнами по влажным плечам и спине.
Эрик смотрел в сторону.
— Давай поплаваем, — предложила девушка.
Он застыл с непроницаемым видом.
Бриджит не стала ждать. Пройдя несколько ярдов по воде, она нырнула. Появившись на поверхности, увидела, что он стягивает пропотевшую майку. Она даже не пыталась скрыть восторг.
Эрик нырнул вслед за ней, как Бриджит и загадала. Проплыв мимо нее под водой, он вынырнул в нескольких ярдах впереди.
Бриджит вскинула руки над головой и начала подпрыгивать, не в силах совладать с бьющей ключом энергией. Она выкрикнула:
— Это лучшее место на земле!
Он снова рассмеялся, напряженность рассеялась.
Бриджит ушла под воду и, коснувшись ногами песчаного дна, оттолкнулась. Медленно проплыла мимо ног Эрика. Не отдавая себе отчета в том, что делает, протянула руку и легонько прикоснулась к его щиколотке.
Если вам предлагают лимон, скажите: «Отлично! Я люблю лимоны, но нельзя ли предложить мне что-нибудь другое?»
Когда на следующее утро Лена спустилась к завтраку, она застала на кухне только дедушку.
— Калимера, — поприветствовала она его.
Он кивнул и удовлетворенно зажмурился. Она села напротив, на другой конец маленького столика. Дед придвинул к ней коробку с рисовыми хлопьями. Лена любила рисовые хлопья с молоком.
— Эфаристо, — поблагодарила она, исчерпав таким образом почти весь запас греческих слов.
Бабушка оставила на столе миски и ложки. Дедушка передал Лене молоко.
Какое-то время оба молча жевали. Лена подняла глаза: он смотрел в свою миску. Неужели деда раздражает ее присутствие? Он любит завтракать один? Или его огорчает, что она толком не говорит по-гречески?
Он положил себе в миску еще хлопьев. Дед был очень сухощавым и жилистым, но при этом обладал отменным аппетитом. Это было уморительно. Глядя на деда, она узнавала свои черты, например нос. У всех членов семьи был знаменитый нос Калигарисов: у отца, тети, Эффи. Внушительный нос придавал колорит и их характеру. Конечно, у мамы совершенно другой нос — нос Патмосов, но и он тоже достаточно примечателен.