Она остановила грустный взгляд на стеклянной квартире Мими. Свинка что-то заспалась сегодня. Даже не тронула еду. У Мими такой медленный ритм жизни, и все же она, кажется, взрослеет быстрее Тибби. Почему? Тибби надеялась, что еще войдет в свой собственный ритм.
Тибби подошла, постучала пальцем по стеклу и неожиданно рассердилась на Мими за то, что она спит, когда происходят такие события. Тибби открыла коробку и почесала мягкий животик Мими указательным пальцем.
Беспокойство зашевелилось у нее в душе. С Мими что-то было не так. Ее тельце не было теплым, как обычно. В панике Тибби схватила ее очень грубо, и Мими неподвижно повисла в ее ладонях.
— Ну, давай же! — Девочка безжалостно трясла свинку, словно подозревала, что Мими притворяется. — Просыпайся.
Тибби высоко подняла Мими в одной руке. Мими терпеть этого не могла и всегда принималась скрести острыми коготками запястье Тибби.
Постепенно Тибби стала понимать, что это уже не Мими. Это то, что от нее осталось.
Где-то в глубине ее сознания образовалась стена, которая ограждала ее от происходящего. Мысли Тибби теперь теснились в маленьком уголке перед этой стеной. Они напоминали короткие команды со сторожевой башни, а не настоящие мысли.
«Положи Мими обратно в клетку. Нет, не надо. Она скоро начнет разлагаться. Отнеси ее во двор».
Нет уж, воспротивилась Тибби этим командам, она этого не сделает.
Может быть, позвонить маме на работу? Или вызвать ветеринара? Но она заранее знала, что они скажут.
И тут у нее мелькнула совершенно другая мысль. Она, как солдатик, чеканя шаг, спустилась по лестнице. Первый раз за всю ее жизнь в доме было тихо. Недолго думая, она положила Мими в коричневую коробочку для завтраков, закрыла, чтобы свинке было удобно, и засунула в морозилку.
Воображение Тибби услужливо нарисовало картину: Лоретта разделывает Мими и бросает на сковородку в кипящее масло. Тибби распахнула морозилку и положила коробочку с Мими возле просвирки, которую Катрине дали на крестинах. Теперь-то уж точно свинку никто не съест и не выбросит.
Так. Отлично. Мими пристроена. Она замораживается. Существует целая технология сохранения во льду. Целая наука занимается этими вопросами. Тибби была уверена. Пройдут десятилетия, пока наука станет совершенной, но Тибби некуда торопиться. Времени навалом.
Поднявшись наверх, она свернулась клубочком на кровати. Достала ручку и блокнот из прикроватной тумбочки, чтобы написать пару строк Кармен, или Би, или Лене, но потом поняла, что голова совершенно пустая.
Кармен!
Я каждый день здесь, в Греции, завтракаю с дедушкой, но мы ни разу нормально не поговорили. Разве это не странно? Он что же, думает, что я недоразвитая? Клянусь, завтра я продемонстрирую ему свои познания греческого. Я умру от стыда, если лето пройдет, а мы так и не научимся разговаривать друг с другом.
Может быть, когда мы встретимся, ты дашь мне несколько советов, как стать нормальным человеком? Кажется, у меня не очень получается.
Кармен забралась на кровать к маме, обняла ее и почувствовала, как мама ласково поглаживает ее по спине.
— Ну, ну, малышка, — пробормотала Кристина.
— Я злюсь на папу, — виновато произнесла Кармен.
— Конечно, я знаю.
Кармен перекатилась на спину.
— А почему мне было так тяжело в этом признаться? Мне, например, кажется нормальным, что я сержусь на тебя.
— Да, я это заметила.
Мама до сих пор молчала, но Кармен была уверена — ей есть что сказать.
— Очень непросто сердиться на людей, которым доверяешь, — мягко сказала мама.
«Конечно, я доверяю папе!» — чуть не крикнула Кармен. Потом она задумалась.
— Но почему?
— Потому что ты веришь, что они будут любить тебя всегда.
— Папа меня любит, — быстро проговорила Кармен.
— Любит, — согласилась мама.
Она немного помолчала, но явно хотела продолжить разговор. Мама придвинулась ближе к Кармен и перед тем, как снова заговорить, глубоко вздохнула:
— Его уход был для тебя большим ударом!
— Правда? Да?
Кармен пыталась вспомнить себя семь лет назад, когда на все вопросы об отце она отвечала его же словами:
— Он очень занят на работе. Но мы стараемся видеться как можно чаще. Так будет лучше для нас всех.
Неужели Кармен действительно произнесла это сейчас? Зачем?
— Однажды ты разбудила меня среди ночи и спросила, знает ли папа, как тебе грустно.
Кармен перевернулась на бок и подперла щеку ладонью:
— Ты думаешь, он знал?