К тому же Штаны сделали Лену необыкновенно сексуальной. Что было сейчас как нельзя кстати.
Лена была готова к прогулке до кузницы. Она хотела, правда, что-нибудь перекусить, но поняла, что не сможет проглотить ни куска. Так чего же ждать?
Какой прекрасный открылся перед ней вид! Увидев низкие постройки в излучине реки, она хотела вскинуть руки и сбежать вниз, но в желудке с утра не было ни крошки, поэтому девочка решила не совершать таких поступков.
Ладони так вспотели, что Лена хотела вытереть их о Штаны, но резко отдернула руки: влажные пятерни явно не сойдут за фишку от крутого кутюрье.
Лена остановилась, не доходя до кузницы.
«Идите!» — тихо приказала она Штанам, доверяя им больше, чем собственным ногам.
Что, если Костас занят? Она бы не хотела помешать ему, не так ли? «Чья это ужасная идея — отрывать его от работы?» — забубнил сидящий в ней трус.
Но Лена шла дальше, понимая, что это ее единственный шанс. Если она повернет обратно, то потеряет его.
В кузнице было темно, но в квадрате массивной топки полыхали языки пламени, освещая похожую на деда Даунаса фигуру.
Костас то ли услышал ее шаги, то ли почувствовал, что она вошла. Он взглянул через плечо, медленно снял перчатки и маску и приблизился к ней. Его глаза сохраняли отблески пламени, а лицо не выражало неловкости или беспокойства. По-видимому, это чувствовала только Лена.
Ей всегда казалось, что парни нервничают в ее присутствии, потому что чувствуют ее превосходство. Но с Костасом все было иначе.
— Привет, — сказала она неуверенно.
— Привет, — ответил он спокойно.
Девочка волновалась, пытаясь вспомнить подготовленную речь.
— Не хочешь присесть? — предложил Костас. Присесть означало взгромоздиться на низкую кирпичную приступку, отделявшую одну часть помещения от другой. Лена села. Она уже не могла вспомнить, с чего собиралась начать, поэтому достала рисунок и протянула его Костасу. Лена собиралась вести себя иначе, но ничего не получалось.
Костас долго и молча смотрел на рисунок. Лена начала нервничать и завелась настолько, что вообще перестала что-нибудь соображать.
— Это твое место, — объявила она вдруг.
Костас не отрывал взгляда от рисунка.
— Я плаваю там уже много лет, — произнес он медленно. — И готов восхищаться этим. — Костас показал на рисунок.
Лена старалась найти в его словах какой-то скрытый смысл, но поняла, что его не было.
Костас протянул ей рисунок.
— Нет, это тебе, — сказала девочка с обидой. — Ты можешь взять, если хочешь, конечно. Это не обязательно. Я буду только…
Костас взял рисунок.
— Хочу, — сказал он. — Спасибо.
Лена убрала волосы с шеи. Господи, как же здесь жарко! Ладно, уговаривала она себя, пришло время сказать.
— Костас, я пришла сюда, чтобы кое-что тебе сказать… — начала она и тут же вскочила, заметалась по кузнице, взмахивая руками.
— Хорошо, — обронил он, не двигаясь с места.
— Я хочу сказать, что с тех пор… с тех пор… в тот день, когда…
Как же это объяснить? Она лихорадочно подыскивала нужные слова.
— Мы… столкнулись на пруду…
Костас кивнул. Что означала едва уловимая улыбка в уголках его губ?
— Итак. Ладно. В тот день. Хорошо… — Лена начала переминаться с ноги на ногу. Адвокатская быстрота реакции не была в числе качеств, которые она унаследовала от отца. — Какая-то путаница… и, вероятно, ты понял, что все не то подумали… И это, скорее всего, моя вина. Но я не знаю, что происходило до того, как это случилось. И потом…
Лена окончательно запуталась. Взглянула на пламя. Огонь печи совсем не успокаивал.
Костас терпеливо ждал.
Когда Лена говорила бессвязно, как сейчас, она надеялась, что ее прервут и тем самым избавят от мучений. Но Костас этого не сделал. Просто сидел и ждал.
Она попыталась вернуться к теме, но забыла, о чем шла речь.
— После того как все произошло, — это было так давно, — и все еще больше запуталось… Я хочу сказать… но не знаю как, — продолжала она свой сбивчивый монолог. — Я боюсь говорить о тех вещах, которые, как все думали, произошли, и объяснять, что на самом деле они не произошли. Я не делала бы это, даже если бы намеревалась… Но я знаю, что должна сделать это…
Внезапно Лена захотела оказаться в «мыльном» телесериале, чтобы кто-нибудь дал ей пощечину — ведь так обычно поступают с теми, кто несет чепуху.
Костас уже не улыбался. Это хороший знак, не так ли?
Тыльной стороной ладони она вытерла испарину, выступившую над верхней губой, и взгляд ее упал на Штаны. Она вспомнила, какие это Штаны, и попыталась представить себе, что она Бриджит.