Они шли около мили, а машины проносились мимо.
Ей стало немного грустно, когда официантка в нелепом козырьке на седых волосах принесла огромную тарелку блинчиков. Брайан обожал блинчики.
Алекс рассказывал о соседе по комнате, который все время играл в шахматы, — своем любимом объекте для насмешек.
Тибби вспомнила о Брайане, его футболке «Повелитель драконов» и толстых заляпанных очках в золотой оправе.
Алекс сказал что-то, и она засмеялась. Смех прозвучал фальшиво.
Она задумалась. Почему она не позвала Брайана — потому, что боялась, что его не так воспримут Алекс и Каура? Или потому, что боялась, что Брайан иначе станет относиться к ней, Тибби?
Похоже, часы на кухне остановились. Или сломались. По крайней мере, они уже давно показывали сорок две минуты первого. Или сорок три.
Было слишком поздно кому-либо звонить. Кармен не хотела писать Полу по электронной почте, потому что знала: когда оформит мысли в слова, ужаснется.
Идея! Надо упаковать Штаны для Тибби. Очень осмысленный поступок. Кармен весь день собиралась это сделать. Она напишет письмо, приклеит марку и все такое.
Кармен зашла в свою спальню и принялась рыться в вещах. Она рылась, рылась и только спустя какое-то время вспомнила, что ищет. Сделав усилие, Кармен задала мозгам программу: Волшебные Штаны. Штаны. Священны. Нельзя терять.
Кармен вывалила все из ящиков. Безуспешно. Не было Штанов и в огромной куче барахла на кровати.
Внезапно Кармен вспомнила, что оставила Штаны на кухне. Точно, вечером она принесла их на кухню. Кармен пошла туда, но Штанов не оказалось и на кухне.
Беспокойство за маму удваивалось беспокойством за Штаны. Кармен посмотрела в грязном белье, на случай, если Штаны по ошибке должны были подвергнуться запрещенной стирке. Ничего.
Кармен с отчаяньем рылась в шкафу с постельным бельем, когда открылась входная дверь и перед Кармен предстали оба предмета беспокойства.
Увидев маму, Кармен застыла с открытым ртом, как в мультфильме.
— Привет, зайчик. Почему не спишь? — застенчиво спросила мама. Видимо, она не ожидала встретить дочь.
Кармен задыхалась, как рыба, выброшенная на берег. Она показала дрожащим пальцем.
— Что? — Кристина брала ее тушь для ресниц и решила, что в этом причина гнева Кармен.
Кармен все еще указывала куда-то в воздух и не могла найти слов.
— ТЫ!.. ЭТИ!..
Кристина явно недоумевала. Часть ее еще оставалась в машине с Дэвидом. Она не была готова встретиться с ночным кошмаром в лице Кармен.
— Мои ШТАНЫ! — чудовищно заорала Кармен. — Ты их УКРАЛА!
Кристина удивленно посмотрела на Штаны.
— Я их не КРАЛА! Ты их оставила на столе, и я подумала…
— Ну, и что ты подумала? — вскинулась Кармен.
Мама, похоже, спустилась с небес на землю. Она исподлобья посмотрела на Кармен:
— Я подумала, может, ты их оставила…
Кармен уставилась на нее.
— Оставила их… — Кристина явно расстроилась. — Ну, как знак примирения.
Если бы Кармен была хорошей, на этом месте она бы успокоилась. Мама совершила вполне простительную, даже милую ошибку.
— Чтобы я дала тебе Волшебные Штаны? Ты что, с ума сошла? — Кармен уже сама боялась своего гнева. — Я достала их, чтобы отослать ТИББИ! Я бы никогда, никогда, никогда…
— Кармен, перестань. — Кристина подняла руки. — Я все поняла. Я перепутала.
— Снимай их сейчас же! СЕЙЧАС ЖЕ! Сейчас сейчас-сейчас!
Кристина отвернулась. Ее глаза блестели, а щеки пылали.
Кармен стало совсем плохо.
Фишка была в том, что Штаны делали Кристину прекрасной, стройной и молодой. Они верили в нее и любили ее точно так же, как любили Кармен прошлым летом, когда Кармен того стоила. Теперь Они выбрали ее маму.
Когда несколько минут назад Кристина стояла в дверях, она излучала счастье, свободу и уверенность. Она была словно в ореоле волшебства, которое Кармен никак не давалось. И именно поэтому Кармен сейчас сердилась на маму.
Кристина протянула руку, но Кармен ее не взяла. Тогда Кристина сжала собственную ладонь.
— Малыш, я понимаю, что тебе грустно. Но… но… — Ее глаза наполнились слезами, и она крепче сжала руки. — Эти… отношения с Дэвидом. Они же ничего не изменят.
Кармен сглотнула. Знаем мы такие разговоры. Когда родители вот-вот разрушат твою жизнь, именно так они и пытаются себя успокоить.
Мама, наверное, знала, о чем говорит. И возможно, даже верила в это. Но это была неправда. Все изменится. Все уже изменилось.